Главная » Еда/Питание » Почему екатерина 2 отменила смертную казнь салтыковой. Салтычиха: история самой ужасной русской женщины

Почему екатерина 2 отменила смертную казнь салтыковой. Салтычиха: история самой ужасной русской женщины

Хроники начала царствования Екатерины II богаты на описания уголовных процессов, которые связаны с массовыми истязаниями и убийствами помещиками своих крепостных. Особое место в этих процессах занимает «Дело Салтычихи» – московской дворянки, которая умертвила около 140 человек. Убивала Салтычиха всяких мотиваций, с «особой», как бы сейчас сказали, «жестокостью», просто так, из любви к этому делу, не уступая, а во многом и превосходя самых отъявленных монстров рода человеческого.

Дарья Николаевна Иванова появилась на свет в 1730 г. Она была третьей дочерью простого дворянина, каковых много на необъятных российских просторах служило государю и отечеству. В 20 лет она вышла замуж за Глеба Алексеевича Салтыкова, ротмистра лейб-гвардии Конного полка. Супружеская жизнь Салтыковых ничем особым не отличалась от жизни других родовитых семейств тех времен. Дарья родила мужу двух сыновей - Федора и Николая, которых, как тогда было заведено, сразу с рождения записали на службу в гвардейские полки.

Однако по прошествии шести лет, в 1756 г., неожиданно умирает муж. Утрата супруга, который оставил молодой вдове дом в центре Москвы, с десяток поместий в Подмосковье и 600 душ крепостных, негативно отразилась на ее психическом состоянии: у вдовы начали случаться неконтролируемые приступы жесточайшего гнева, который она изливала, обычно, на окружавших ее холопов.

Живописное, тихое, в окружении хвойного леса поместье Салтыковых в подмосковном Троицком в скором времени превратилось в какое-то проклятое место. «Словно чума поселилась в тех краях», – перешептывались соседи. Но сами жители «жуткого поместья» опускали глаза и делали вид, что все как всегда и ничего особого не происходит.

А тем временем число крепостных крестьян неумолимо сокращалось, а на сельском кладбище чуть ли не каждый день появлялся новый могильный холмик. Причина необъяснимого мора среди салтыковских крепостных была не страшная эпидемия, а молодая вдова, мать двоих сыновей – Дарья Николаевна Салтыкова.

Салтыкова снова встала в недобром расположении духа. Позвала крепостную, чтоб та ее одела. Вскорости утренний туалет был законченным. Придраться было не к чему. Тогда Салтычиха без всякой причины оттаскала девку за волосы. Потом барыня отправилась проверять комнаты, все ли чисто убрано. В одной из них она увидала небольшой, желтый, осенний листочек, залетевший в окно и прилипший к половице. Барыню прорвало. Она визгливым голосом приказала привести убиравшую комнаты. Ни жива ни мертва вошла Аграфена.
Дарья Николаевна ухватила увесистую палку и начала нещадно бить «виноватую», пока девка, истекая кровью, не упала на пол. Позвали священника, но у Аграфены не было даже сил вымолвить слово. Так и скончалась без покаяния. Такие сцены в московском доме на углу Кузнецкого моста и Лубянки происходили чуть ли не каждое утро, а потом и в течение дня. Те, кто оказался покрепче, побои выдерживал. Остальных же постигала участь Аграфены.

Так, за недостаточно хорошо выстиранное, по ее мнению, белье она запросто могла в состоянии аффекта ухватить первое что ей попадалось под руку – будь то утюг или палка – и бить им до потери сознания провинившуюся прачку, а потом позвать слуг и приказать им забить окровавленную жертву палками до смерти. Подчас такие убийства совершали в ее присутствии, временами – во дворе дома, на глазах у других крепостных. Приближенные Салтычихи исполняли приказания своей невменяемой хозяйки беспрекословно. Или же они могли с легкостью превратиться из палачей в жертвы.

От имения потянулись телеги с подозрительным, едва прикрытым рогожей грузом. Те кто сопровождал не особо то и таились от невольных свидетелей - дескать, везем трупы в полицейскую канцелярию на освидетельствование, скончалась очередная девка, царство ей небесное, убежала, дурочка, а по дороге-то и отдала Богу душу, теперь надо все, как полагается, зафиксировать. Но нечаянно сползшая рогожа открывала взору ужасный обезображенный труп с обваренной кожей, струпья вместо волос, колотыми и резаными ранами.

Заставила графиня Батори служанку раздеться, встать перед ней, взяла нож и…

С течением времени жестокость Салтычихи приняла еще более патологический характер. Простые побои и непременно следовавшие за ними убийства крепостных уже ее не удовлетворяли, она начала придумывать более изощренные пытки: могла поджечь волосы, рвала уши и ноздри раскаленными щипцами, вырезала у заблаговременно связанных мужчин и женщин половые органы, живыми бросала в котлы с кипящей водой маленьких девочек.

А что же сами крепостные? Неужто они, как бессловесный скот, на протяжении всего этого времени молчали, с рабской покорностью шли на заклание?

Напротив, десятками писались жалобы во все инстанции, но… Дарья Николаевна Салтыкова относилась к высшему сословию, в ее жилах текла «благородная» кровь, поэтому привлечь ее к ответственности было не таким уж простым делом: на ее защиту могло встать все поместное дворянство.

Только в 1762 г., когда царствовать стала Екатерина II, одна из жалоб на Дарью Салтыкову дошла по назначению и ее приняли к рассмотрению. Подал ее крепостной которого звали Ермолай, у него Салтычиха убила поочередно три жены.

Екатерина II передала жалобу в московскую юстицколлегию, и та вынуждена была завести уголовное дело. В ходе следствия начали всплывать жуткие подробности злодеяний, которые творила Дарья Салтыкова в своем доме на Кузнецком мосту. Согласно показаниям множества свидетелей, за период с 1756 по 1762 год Кровавая Барыня своими руками умертвила 138 человек! Но в дальнейшем следствие смогло официально установить и предъявить обвинению факты только 38-и убийств (Салтычиха со своими подручными умела прятать концы в воду). Но и этих эпизодов было достаточно для того, чтобы пришли в неописуемый ужас даже видавшие виды судьи.

Даже в то время когда следствие по делу Салтычихи было в самом разгаре, в доме Салтыковой не прекращались пытки и убийства: уничтожались свидетели обвинения, посмевшие жаловаться на свою барыню. Весь кошмар тех времен был в том, что крепостные, дав показания на своего барина или барыню, были вынуждены по окончанию допросов возвращаться к нему же.

Система судебной защиты на холопов не распространялась.

Когда оперативники ворвались в дом, даже они, видавшие виды, не могли оправиться от ужаса…

Агрессивность Кровавой Барыни все время искала выхода и наконец стала выплескиваться не только на крепостных, но и на таких же, как она, людей дворянского происхождения. Когда ее любовник – граф Тютчев – заявил ей, что желает жениться на другой, Салтыкова до такой степени была взбешена, что отдала приказ своим слугам убить и Тютчева, и его невесту, а также спалить дотла их дома, чтобы ничто больше не могло напоминать ей о нанесенном оскорблении. К счастью, обнадеженные ходом следствия подручные проигнорировали приказ Дарьи Салтыковой, и граф Тютчев остался в живых.

Следствие по делу Салтычихи вели на протяжении долгих 6-ти лет. Кровавая Барыня всячески «подмазывала» юристов, давая взятки направо и налево, а на светских раутах и балах, куда ее не переставали приглашать, не однократно говорила, что судить ее, во-первых, не за что, так как крепостные – не люди, а во-вторых, нельзя, потому как она «голубых кровей».

Но, несмотря на множество преград, создаваемых следствию Салтычихой и ее высокопоставленными покровителями, дело закончили и передали в суд. Наступил финал кровавой драмы.

Рассмотрев все обстоятельства дела, юстицколлегия вынесла Дарье Салтыковой смертный приговор, признав, что «она немалое число людей своих мужска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти».

Тут же привели в действие тайные механизмы, и Сенат в Петербурге принял другое решение – заменив смертную казнь наказанием кнутом и каторжными работами. Покровителей Кровавой Барыни этот приговор тоже не устроил, и наконец точку в деле поставила сама Екатерина II. По именному указу императрицы Салтыкова была осуждена на один час стояния в центре Москвы у позорного столба и пожизненное заключение.

1768 год, 7 октября – Салтычиху привезли в холщовом саване на Лобное место, повесив на грудь доску на которой было написано: «Мучительница и душегубица», дали в руки зажженную свечу и привязали к столбу. По словам современников, посмотреть на Салтыкову, которая у народа давно уже ассоциировалась со сказочными Бабой Ягой и вурдалаком, собрались тысячи людей. Красная площадь была переполнена народом. Зеваки залезали даже на крыши домов и деревья. На протяжении часа, пока Кровавая Барыня стояла у позорного столба, у ее ног палачи били кнутами, клеймили раскаленным железом и вырезали ноздри помогавшим ей в ее зверствах. Под занавес «представления» заклеймили и священника, который по указке Салтычихи отпевал и хоронил замученных ею как умерших естественной смертью.

На другой день всех подручных Салтычихи отправили этапом в сибирский город Нерчинск на вечные каторжные работы, а саму Дарью Салтыкову отправили в московский Ивановский девичий монастырь и опустили в глубокую темную яму, называемую самими монахинями «покаянная темница». В той темнице на воде и хлебе изувер пробыла долгих одиннадцать лет. На протяжении этих лет свет она видела, лишь когда ей приносили еду: вместе с пищей в яму опускали и зажженную свечу.

1779 год – приговор Салтковой был смягчен, и она была переведена в кирпичную «клетку» – пристройку к монастырской стене. В пристройке было зарешеченное окошко. Один из современников рассказал, как через это окошко Салтычиха плевалась на любопытствующих, материлась на них и пыталась задеть просунутой через прутья решетки палкой. 11-ти летнее покаяние в яме не привело ее к раскаянию, только еще больше озлобило.

Удивительный факт: каким-то образом Салтычихе удалось соблазнить охранявшего ее солдата и вступить с ним в интимную связь, в результате чего забеременела и родила ребенка. Тогда ей было уже 50 лет! Солдата сурово наказали шпицрутенами и отправили на исправление в штрафную роту, о судьбе же новорожденного ничего не известно. Скорей всего, его могли определить в какой-либо из монастырей, где он до конца дней замаливал многочисленные грехи своей кровожадной матушки.

Скончалась Дарья Салтыкова 27 ноября 1801 года в возрасте 71 года. Похоронили ее в Донском монастыре, рядом с родственниками.

Страшные забавы Дарьи Салтыковой

В 1768 году рядом с Лобным местом у позорного столба стояла помещица Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха , насмерть замучившая как минимум 138 своих крепостных. Пока дьяк зачитывал с листа совершенные ею преступления, Салтычиха стояла с непокрытой головой, а на ее груди висела дощечка с надписью "Мучительница и душегубица". После этого ее отправили на вечное заточение в Ивановский монастырь…

Живописное, тихое, окружённое хвойным лесом поместье Салтыковых в подмосковном Троицком вскоре после скоропостижной кончины хозяина превратилось в какое-то проклятое место. «Как будто чума поселилась в тех краях», – шептались соседи. Но сами жители «заколдованного поместья» опускали глаза и делали вид, что всё как всегда и ничего особенного не происходит.

А между тем число крепостных крестьян неуклонно сокращалось, а на сельском кладбище чуть ли не еженедельно появлялся новый могильный холмик . Причиной необъяснимого мора среди салтыковских крепостных была не массовая эпидемия, а молодая вдова, мать двоих сыновей – Дарья Николаевна Салтыкова.

К государыне с жалобой

Весной 1762 года крепостные Савелий Мартынов и Ермолай Ильин совершили побег, задавшись целью добраться до Петербурга и передать жалобу на свою хозяйку самой императрице . Не страшили мужиков ни полицейские облавы, ни возможный поход по этапу в Сибирь. Савелию так и вовсе терять было нечего. После того, как Салтыкова хладнокровно убила трех его жен подряд, крестьянин потерял надежду на спокойную и счастливую семейную жизнь.

Может, произошло чудо расчудесное или небеса услышали молитву доведенных до крайней степени отчаяния крепостных, но только «письменное рукоприкладство» – так именовалось письмо к Екатерине II – все-таки попало в руки императрицы. Государыню не смутил ни дворянский титул обвиняемой, ни ее многочисленные покровители, и уже через несколько дней после прочтения жалобы было возбуждено уголовное дело против Салтыковой Дарьи Николаевны, которую обвиняли в многочисленных убийствах и жестоком обращении со своими крепостными.

Следствие по делу Салтычихи длилось шесть лет, были исписаны десятки томов и опрошены сотни свидетелей, и все они рассказывали, что после смерти мужа новая хозяйка поместья словно с цепи сорвалась . Никто не мог и подумать, что некогда робкая и набожная 26-летняя женщина станет самым жестоким образом не только издеваться над своими крепостными, но и зверски расправляться с каждым, кто совершит хоть малейшую ошибку в ведении домашнего хозяйства.

За семь лет Салтыкова убила как минимум 138 своих подданных. Поводом для казни могло послужить недовольство барыни качеством стирки или уборки. Как позже рассказывали свидетели, проходившие по делу Салтыковой, помещица приходила в неистовство оттого, что какая-нибудь дворовая девка не справлялась со своими обязанностями по дому. Она хватала что под руку попалось и начинала избивать несчастную крестьянку. Потом могла обварить ее кипятком, выдрать не один клок волос из головы или просто их поджечь.

А если после многочасовых экзекуций помещица уставала, а жертва еще подавала признаки жизни, то ее обычно приковывали на ночь к столбу. Утром изуверская казнь продолжалась, если в приговоренной еще таилась хоть одна капля жизни.

Лишь единицы замученных Дарьей Салтыковой были отпеты в церкви и похоронены на сельском кладбище, как того требуют христианские обычаи. Тела же остальных пропали бесследно. А в хозяйственных книгах было указано, что «один сбежал, трое отправлены в наши вологодские и костромские поместья, а еще около десятка проданы по 10 рублей за душу» . Впрочем, в ходе расследования не удалось отыскать ни одного человека из этого списка.

Месть за нелюбовь

Эта страшная женщина находилась в тесном родстве с Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Толстыми, Строгановыми, вращалась в высших кругах общества, имела самые влиятельные связи, но при этом была абсолютно безграмотна и не умела даже писать. Доподлинно известно, что троицкая помещица была очень религиозна. Она несколько раз совершала паломничества к христианским святыням и никогда не жалела средств на пожертвования. Но жестокая Салтычиха была полной противоположностью той Дарье Николаевне, которую с почетом и уважением принимали в лучших домах Москвы и Санкт-Петербурга.

Все московские чиновники опасались браться за столь сомнительное дело, в котором крепостные шли против своей барыни, да еще столь влиятельной и титулованной. В конце концов папка оказалась на столе у следователя Степана Волкова. Он, человек безродный и не светский, отличался беспристрастностью и упорством, и с помощью князя Дмитрия Цицианова смог успешно довести дело до конца.

Сколько препятствий ни чинила Салтыкова следствию, но выйти сухой из воды ей так и не удалось. Каждая новая улика влекла за собой целую цепочку преступлений. Выяснилось, что задолго до того, как крепостные передали жалобу Екатерине II, в архивах московских инстанций спокойно себе пылились более 20 таких же жалоб, написанных ранее. Но ни одной из них власти не дали ход. А повальные обыски в имениях Салтыковой и изъятые счетные книги указывали на то, что чиновники этих ведомств получили от Дарьи Николаевны богатые подарки или некую финансовую помощь.

Может, поэтому сама помещица, на протяжении всего следствия, была не только уверена в благополучном освобождении, но и продолжала всяческими способами запугивать своих крепостных. Тем не менее, Екатерина II была крайне оскорблена поведением своей подданной, которая создала некую модель «государства в государстве», учредила свои законы, единолично решала «кого казнить, а кого миловать», и тем самым возвела саму себя в ранг царственной особы.

В процессе расследования выяснился и еще один факт, который вывел следствие на новый уровень. Оказалось, что помимо расправ в собственных землях, Салтыкова планировала убийство своего соседа-дворянина Николая Тютчева . Дед известного поэта находился в любовных отношениях с молодой вдовой, но жениться решился на другой. Вполне возможно, именно потому, что ему были известны странные наклонности экзальтированной любовницы. Дарья Николаевна сходила с ума от ревности и обиды. Она решила отомстить неверному возлюбленному и его новой пассии.

По ее поручению доверенные слуги, которые не раз помогали ей в домашних экзекуциях, приобрели несколько килограммов пороху. Этого хватило бы, чтобы разнести до последнего кирпичика весь московский особняк Тютчева, в который он тогда переехал со своей невестой. Но Салтыкова вовремя осознала, что убийство дворянина и крепостного – совсем разные вещи, и отказалась от своих кровавых намерений.

На второй год следствия Салтыкову взяли под караул. Только тогда запуганные крестьяне стали неохотно рассказывать обо всех ужасах, свидетелями которых им приходилось некогда быть. Были полностью доказаны 38 случаев смертей от рук помещицы: жертвами стали 36 женщин, девушек и девочек, и лишь двое молодых мужчин.

Поместье Салтыковых

Были и двойные убийства, когда помещица избивала беременных женщин, пока у тех не случался выкидыш, а позже расправлялась и с самой матерью. 50 человек умерли от всяческих болезней и переломов, ставших результатами побоев. Конечно, оставались еще десятки бесследно исчезнувших крестьян, чьи тела не были найдены, а следы терялись, но имевшихся доказательств хватило для самого жестокого приговора.

«Мучительница и душегубица»

В архивах уцелели четыре черновика-наброска по делу Салтыковой, собственноручно написанные императрицей. Регулярно в течение шести лет она получала отчеты с подробным описанием всех злодейств помещицы. В протоколах же допросов самой Салтыковой следователь Степан Волков вынужден был писать одно и то же: «Вины за собой не знает и оговаривать себя не будет».

Императрица поняла, что шансом на раскаянье помещица не воспользовалась, а за свою непоколебимость поблажек не получит. Надо было продемонстрировать, что зло остается злом, кто бы его ни творил, и закон в государстве для всех один. Приговор, составлением которого Екатерина II занималась лично, заменив при этом фамилию «Салтыкова» на эпитеты «бесчеловечная вдова», «урод рода человеческого», «душа совершенно богоотступная», вступил в силу 2 октября 1768 года. Дарья Салтыкова лишалась дворянского титула, материнских прав, а также всех земель и имущества. Приговор обжалованию не подлежал.

Вторая часть приговора предусматривала гражданскую казнь. Накануне мероприятия по городу были расклеены афиши, а титулованным особам разосланы билеты на казнь их бывшей приятельницы. 17 ноября 1768 года, в 11 часов утра Салтычиху вывели на Лобное место Красной площади. Там она была привязана к столбу с табличкой «мучительница и душегубица» на глазах у большой толпы москвичей, которые съехались на площадь задолго до того, как туда привезли осужденную. Но даже часовое «поносительное зрелище» не заставило Салтыкову раскаяться.

Затем ее отправили на вечное заключение в тюрьму Донского монастыря. Первые одиннадцать лет она была буквально заживо похоронена в вырытой в земле «яме покаянной» глубиной в два метра и заложенной сверху решеткой. Свет Дарья видела только дважды в день, когда монахиня приносила ей скудную еду и огарок свечи. В 1779 году Салтычиха была переведена в одиночную камеру, которая располагалась в монастырской пристройке.

В новых апартаментах было небольшое окно, через которое осужденная могла смотреть на свет. Но чаще приходили смотреть на нее. Говорят, что Салтычиха плевала через решетку на визитеров и пыталась добраться до них палкой. Говорят также, что она родила ребенка от тюремщика.

После 33 лет заключения Дарья Салтыкова умерла в стенах Донского монастыря и была похоронена на монастырском кладбище. Могила помещицы-убийцы существует и по сей день, вот только имя злодейки совсем стерлось, а вместо надгробной плиты остался большой каменный кол.

В России «Салтычих» было много

«Второй Салтычихой» в народе называли жену помещика Кошкарова, жившую в 40 годах XIX века в Тамбовской губернии . Она находила особое наслаждение в тиранстве над беззащитными крестьянами. У Кошкаровой была определена норма для истязаний, от пределов которой она выходила только в крайних случаях. Мужчинам полагалось давать по 100 ударов кнутом, женщинам – по 80. Все эти экзекуции производились помещицей лично.

Предлогами к истязаниям чаще всего служили разные упущения по хозяйству, иногда очень незначительные. Так, повара Карпа Орлова Кошкарова исхлестала кнутом за то, что в супе оказалось мало луку.

Еще одна «Салтычиха» обнаружилась в Чувашии. В сентябре 1842 года помещица Вера Соколова забила до смерти дворовую девку Настасью, отец которой рассказал, что госпожа часто наказывала своих крепостных «драньем за волосы, а иногда заставляла сечь розгами и плетью». А другая служанка пожаловалась, что ей «барыня кулаком перешибла нос, а от наказаний плетью на бедре остался шрам, а зимой ее в одной рубашке заперли в отхожее место, из-за чего она отморозила себе ноги»…

Имя: Дарья Салтыкова (Салтычиха) Daria Saltykova

Дата рождения: 1730 год

Возраст: 71 год

Место рождения: Российская империя

Место смерти: Москва

Деятельность: Русская помещица

Семейное положение: Была замужем

Дарья Салтыкова - биография

Следователи, работавшие над делом Дарьи Салтыковой, серьезно проверяли слухи, будто помещица ела своих жертв, а одним из любимых ее лакомств была женская грудь. Слухи не подтвердились - Салтычихе нравился сам процесс истязания.

Салтычиха - страшная сказка русской истории. Имя помещицы, мучившей и убивавшей своих крепостных, не забыли до сих пор, хотя подробности кровавых дел в ее биографии уже изгладились из людской памяти.

Жители Теплого Стана и расположенного по другую сторону кольцевой автодороги поселка Мосрентген даже не догадываются, что здесь два с половиной века назад зверствовала барыня-злодейка - Салтычиха.

Почему обычная дворянская девица Дарья Салтыкова стала чудовищем в человеческом обличье? Что сделало ее одной из самых известных массовых убийц в истории? Пухлое следственное дело Салтычихи, хранящееся в Российском историческом архиве в Петербурге, не дает ответы на эти вопросы. Поступки в ее биографии нельзя объяснив даже дурной наследственностью: предки Дарьи были совершенно нормальными людьми.

Дед, думный дьяк Автомон Иванов, при Петре Великом возглавлял Поместный приказ. Во время стрелецкого бунта он очень вовремя встал на сторону молодого царя, за что был награжден чинами и поместьями. Его сын Николай, отслужив несколько лет на царском флоте, вернулся в родное Подмосковье, где отстроил барский дом в селе Троицкое. В год смерти Петра он женился на Анне Тютчевой - поместье ее родителей находилось по соседству. У Николая и Анны было три дочери - Аграфена, Марфа и Дарья. Вскоре после рождения младшей - Дарья появилась на свет в марте 1730 года -Анна Ивановна умерла.

Ивановы не принадлежали к тем помещикам, которые восторженно внимали идеям европейского Просвещения. В их доме все было устроено по-старому: долгий сон, обильная еда и скука. Грамоте дочек не учили, зато обучали тому, что нужно будущей хозяйке - вести дом и держать в строгости рабов.

Многие господа именно так, по старинке, называли крепостных крестьян, которые по закону считались полной собственностью владельца. В конце концов, даже знатные дворяне подписывали прошения к царю «раб Вашего Величества» -что уж говорить о крестьянах? В те годы императрица Анна Иоанновна и ее любимец Бирон могли избить любого вельможу батогами, «усечь» язык и отправить в Сибирь. Русская жизнь XVIII века была пропитана жестокостью, к которой Дарья привыкла с детства.

По обычаю, дочерей рано выдали замуж. В 19 лет настала очередь Дарьи - она стала женой 35-летнего ротмистра Глеба Салтыкова, потомка богатого и знатного рода. Благодаря этому браку у Дарьи появились владения в Вологодской и Костромской губерниях, а также дом в Москве, на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки. Год спустя, в 1750-м, она родила сына Федора, еще через два года - Николая. Детьми Дарья занималась мало, оставив их на попечение кормилиц и нянек. Муж почти все время проводил на службе и часто ездил в Петербург с поручениями. Во время одной из таких поездок он простудился и весной 1756 года умер.

После этого Дарья почти совсем забросила городской дом и вернулась в Подмосковье. К тому времени скончался и ее отец, оставив любимой младшей дочке Троицкое и соседнюю деревню Теплый Стан - когда-то там находился постоялый двор, где ямщики отогревались чаем или чем-нибудь покрепче. В обоих селениях жило около пятисот крестьян - в основном женщины и дети, поскольку половину мужиков забрали на неравно начавшуюся войну с Пруссией.

Как выглядела 26-летняя, юная по нынешним временам Дарья Салтыкова, мы точно не знаем. Один источник описывает ее как «маленькую, костлявую и бледную особу», другие пишут о «женщине богатырского сложения с мужеподобным голосом». Однако все упоминают о ее горячем и пылком нраве. Изнывая без мужской любви, она после года вдовства нашла замену покойному мужу. По легенде, в один прекрасный день она услышала в лесу выстрелы и приказала гайдукам (то есть слугам) поймать дерзкого нарушителя границы ее владений.

Скоро к ней привели молодого красавца в простой одежде. Приняв его за крестьянина, Дарья привычно велела всыпать ему плетей, но он ударом кулака сшиб на пол ближайшего гайдука и закричал: «Как вы смеете? Я капитан Николай Тютчев!» Узнав, что дальний родственник матери заехал в ее лес по ошибке, увлекшись охотой, Салтычиха смягчилась и пригласила незваного гостя к столу. А вскоре он оказался и в ее постели.

Этот «соседский» роман продолжался не один год. Тютчев был на пять лет моложе Салтыковой, но все же уставал от ее буйного темперамента. К тому же он был дворянином новой формации, получил неплохое образование и чувствовал себя неуютно рядом с грубой и безграмотной сожительницей - с ней и поговорить-то было не о чем. Поэтому он навещал Троицкое не чаще одного-двух раз в неделю, отговариваясь занятостью по службе - он работал в Межевом департаменте. Во время этих кратких визитов он не мог не замечать, с каким страхом дворовые смотрели на свою барыню. Хотя, конечно, самое страшное Дарья от «свет-Николеньки» скрывала - боялась, что бросит.

А страшного в усадьбе хватало. В те же годы, отмеченные любовью к Тютчеву, Дарья Салтыкова сжила со свету десятки своих крестьян. Почти все они были молодыми женщинами - среди жертв оказалось только двое мужчин и пять девочек 11-15 лет. Помещица наказывала своих крепостных не за преступления или какие-нибудь серьезные провинности. Вполне достаточно было, чтобы крестьянка не очень чисто вымыла полы в усадьбе или плохо постирала платья барыни.

Салтыкова била несчастных всем, что попадется под руку - скалкой, поленьями, даже раскаленным утюгом. Крики и мольбы жертв приводили садистку в дикое возбуждение. Устав, она вызывала гайдуков, которые били женщин сами или заставляли делать это мужей крестьянок - если те отказывались, их ждала та же участь. Салтычиха наблюдала за экзекуцией из кресла, крича: «Сильнее, сильнее! Бейте до смерти!» Нередко послушные слуги выполняли этот приказ. Тогда мертвых женщин переносили в подвал, а ночью закапывали на опушке леса. В казенную палату отправлялась бумага о «бегстве» очередной крестьянки. Чтобы избежать лишних вопросов, к этому документу обычно прикладывалась пятирублевая купюра.

Но чаще бывало иначе - после истязаний жертва оставалась жива. Тогда ее снова заставляли мыть полы, хотя она уже едва держалась на ногах. Тогда с криком: «Ах ты, дрянь, лениться вздумала!» - Салтычиха вновь принималась за «вразумление». Женщин выставляли раздетыми на мороз, морили голодом, рвали тело раскаленными щипцами. Эти сцены повторялись раз за разом - фантазия мучительницы была довольно скудной.

Крестьянку Аграфену Агафонову она била скалкой, а конюхи - «палками и батожьем, отчего руки и ноги у нее были переломаны». Акулине Максимовой после битья «без всякого милосердия скалкою и вальком по голове» барыня жгла волосы свечкой. 11 -летнюю дочь дворового Антонова Елену она «учила» той же скалкой, а затем столкнула с каменного крыльца усадьбы.

Такие же сцены происходили в московском доме Салтычихи, рядом с модными магазинами Кузнецкого Моста. Там погибла служанка Прасковья Ларионова - сначала садистка избивала ее сама, а потом отдала гайдукам, крича при этом: «Бейте до смерти! Я сама в ответе и никого не боюсь!» Забитую до смерти Прасковью повезли в Троицкое, бросив в сани ее грудного ребенка, который замерз по дороге. Той же дорогой везли Катерину Иванову, у которой конюх Давыд «видел от бою ноги опухлые и из седалища текла кровь».

С годами Салтычиха стала более изобретательной и употребляла, как отметило следствие, «мучительства, христианам неизвестные». Например, «разженными щипцами припекательными тянувше за уши и обливая голову горячею из чайника водою». А крестьянку Марью Петрову в ноябре загнали в пруд, где четверть часа продержали по горло в ледяной воде, а потом избили до смерти. Ее труп выглядел так страшно, что даже троицкий священник отказался ее отпевать. Тогда тело по давней привычке закопали в лесу.

Чаще таких проблем не возникало: умирающую жертву уносили в «заднюю палату» и отпаивали вином, чтобы во время предсмертной исповеди у нее были силы хоть что-нибудь пробормотать. Если этого не случалось, ее исповедовали «по-глухому» и хоронили на сельском кладбище. Так случилось с женой конюха Степанидой, которую по приказу Салтычихи ее собственный муж избил розговыми комлями - толстыми концами прутьев. На похоронах конюх стоял под надзором гайдуков - чтобы он не побежал доносить. Правда, такие доносы ни к чему не приводили - благородная фамилия мужа и щедрые подарки властям надежно защищали Салтычиху. Жалобщиков сажали в карцер, а потом возвращали барыне, чтобы она могла поквитаться с ними.

Порой расходившаяся Салтычиха устраивала настоящие массовые казни. В октябре 1762 года, уже находясь под следствием, она приказала слугам избить четырех девок, включая 12-летнюю Прасковью Никитину, -снова за нечистое мытье полов. В результате Фекла Герасимова была едва жива: «волосы у ней были выдраны, и голова проломлена, и спина от побоев гнила». Ее вместе с остальными бросили в одной рубахе в саду, а потом втащили в дом и продолжили избиение. В результате трое из четырех жертв умерли. Изредка Салтычиха убивала и мужчин. В апреле 1761 года староста Григорьев не устерег отданного под его надзор гайдука Иванова, который чем-то провинился. Нерадивого тюремщика привезли в Троицкое и отдали на расправу конюхам, которые попеременно били его кулаками и кнутами. К утру староста умер.

Конюхи и гайдуки были постоянными палачами Салтычихи, причем им приходилось убивать и своих близких. Один из них, Ермолай Ильин, по прихоти помещицы избил до смерти трех своих жен - одну за другой. Во время следствия он показал, что «по приказу помещицы, многих, взятых из разных деревень во двор, девок и женок бивал, которые от тех побоев вскоре и умирали...» О том он, Ильин, нигде не объявлял и недоносил, убоясь оной помещицы своей, а более того, что и прежние доносители наказаны кнутом; то ежели б и он, Ильин, стал доносить, также ж был истязан или еще и в ссылку послан». Последнюю жену Федосью Артамонову добила скалкой сама барыня, которая заставила мужа ее хоронить, предупредив: «Ты хотя и в донос пойдешь, только ничего не сыщешь».

Но на этот раз уверенность Салтычихи в своей вседозволенности не оправдалась. Конюх Ермолай все же пошел «в донос», взяв в компанию другого крепостного Савелия Мартынова. Они выбрали удачный момент -июль 1762 года, когда на престол только что взошла Екатерина II. Новая царица, свергнувшая своего мужа Петра III, желала предстать перед Россией и всем миром защитницей своих подданных. Дело Салтычихи оказалось весьма кстати - жалобу крестьян передали в Юстиц-коллегию, и та начала следствие.

С этим совпало и другое событие - разрыв Салтыковой с ее любовником Тютчевым. Устав от тяжелого характера подруги, молодой офицер перед Великим постом объявил, что собирается жениться на дочери брянского помещика Пелагее Панютиной. Салтычиха пришла в ярость - по ее приказу вероломного Тютчева заперли в сарае, но одна из дворовых девок помогла ему бежать. В мае они с Панютиной обвенчались и поселились в Москве, на Пречистенке. Но Салтычиха не успокоилась - по ее приказу конюх Алексей Савельев купил на артиллерийском складе пять фунтов пороха, чтобы взорвать им дом молодых супругов. В решающий момент конюх струсил и объявил, что порох отсырел и не взорвался.

Через месяц Салтычиха yзнала, что молодожены поедут в Брянскую губернию мимо Теплого Стана, и устроила на дороге засаду. Ей снова не повезло -один из гайдуков, прежде друживший с Тютчевым, предупредил его, и тот отменил поездку. После этого помещица оставила бывшего любовника в покое, но он, похоже, был всерьез напуган -потому и отказался давать показания против нее. Следствие и без того продвигалось с трудом: сама Салтычиха все обвинения отрицала, а жалобы крестьян суд не мог принимать в расчет. Но Екатерина, лично державшая дело под контролем, была полна решимости довести его до конца. В конце 1763 года Юстиц-коллегия предложила «во изыскании истины» подвергнуть Салтыкову пытке.

Однако императрица решила, что пытка - это не по-европейски. Она решила приставить к Салтычихе «искусного священника на месяц, который бы увещевал ее к признанию, и если от сего еще не почувствует она в совести своей угрызения, то чтоб он приготовил ее к неизбежной пытке, а потом показать ей жестокость розыска приговоренным к тому преступником». Иными словами, преступницу водили в застенок и показывали, как пытают других. Но она по-прежнему молчала. Не помогли и увещевания батюшки: четыре месяца спустя он объявил, что «сия дама погрязла в грехе» и добиться от нее раскаяния невозможно.

В мае 1764 года на Дарью Салтыкову было заведено уголовное дело. Ее посадили под домашний арест, и присланные из столицы следователи начали обыскивать не только усадьбу, но и все Троицкое. Только тогда крестьяне осмелели и показали властям и «заднюю палату», где на полу еще виднелись следы крови, и пруд, в котором морозили женщин, и свежие могилы в лесу.

В архивах были подняты старые дела о Салтыковой, закрытые за взятки. В апреле 1768 года Юстиц-коллегия вынесла вердикт, согласно которому Салтычиха «немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти».

Ее признали виновной в 38 убийствах, хотя реальное число жертв составляло от 64 до 79 человек. Позже откуда-то взялось гораздо большее число -139 убитых, которое до сих пор повторяют многие авторы. Энциклопедии предпочитают более осторожную оценку - «более 100 человек». Истинного количества жертв уже, видимо, никто не узнает. С одной стороны, немалая часть пропавших крепостных могла действительно уйти в бега, чтобы не стать жертвами Салтычихи. С другой - часть погибших могла остаться незамеченной: вряд ли власти проявляли большое рвение при подсчете убитых крестьян.

Салтычиха - не уникальное явление в мировой истории. Мы знаем имена не менее страшных преступников. Например, Жиль де Ре - «Синяя борода» - убил в XV веке более 600 детей, а венгерская графиня Эржебет Батори уже в XVII столетии замучила почти 300 человек. В последнем случае совпадение почти буквальное -графиня тоже взялась за зверства после смерти мужа, и ее жертвами тоже были в основном женщины и девушки. Правда, она, по слухам, купалась в их крови, желая сохранить красоту, и вдобавок приносила жертвы дьяволу. С Салтычихой все было иначе - каждое воскресенье она ходила в церковь и ревностно замаливала грехи.

Сенат требовал для преступницы смертной казни. Но она все-таки была дворянкой, поэтому Екатерина II указом от 12 июня 1768 года велела сохранить ей жизнь, лишив всего имущества, родовой фамилии, материнских прав и даже пола - было приказано «впредь именовать сие чудовище мущиною». В указе императрицы говорилось: «Сей урод рода человеческого не мог воспричинствовать того великого душегубства над своими собственными слугами одним первым движением ярости, но надлежит полагать, что она особливо пред многими другими убийцами в свете имеет душу совершенно богоотступную и крайне мучительскую».

Иными словами, убийства совершались не в ярости, а по природной склонности к насилию. Слова «садизм» тогда еще не знали, да и сам маркиз де Сад, что называется, пешком под стол ходил. Однако троицкая барыня была классической садисткой. Впрочем, истязания и убийства крепостных были в России того времени обычным явлением (хоть и не в таких масштабах), и дело Салтыковой не вызвало в обществе ни ужаса, ни особого удивления.

17 ноября 1768 года Салтычиху подвергли «гражданской казни» - поставили на Красной площади к позорному столбу с табличкой «мучительница и душегубица» на груди. Наказание продолжалось всего час, после чего бывшую помещицу отвезли в Ивановский монастырь на Солянке и посадили в полуподвальную темницу. Еду ей подавали через зарешеченное окошко, не открывая дверь. Раз в день ее выводили из камеры, чтобы она могла слушать богослужение в храме - но снаружи, не входя внутрь. Крепостным гайдукам, которые участвовали в избиениях и убийствах, и священнику, который «по-глухому» исповедовал жертв Салтычихи, тоже пришлось несладко - их били кнутом, вырвали ноздри и сослали в Нерчинск на вечную каторгу.

Как ни удивительно, преступница не пала духом. Она решила, что наказание будет смягчено, если она родит ребенка, и взялась за дело. В 1778 году ей удалось если не соблазнить, то разжалобить караульного солдата, и она забеременела. Но «матушка» Екатерина в нужных случаях умела проявлять твердость. Салтычиху не помиловали, а только перевели из подвала в каменную пристройку с окном. Рожденного ею ребенка отдали в приют, а следы жалостливого солдата потерялись в Сибири.

Расчет Салтыковой не оправдался - напротив, ее наказание стало еще мучительнее. Монастырь осаждали толпы зевак, которые заглядывали в окошко к заключенной и издевались над ней. В ответ она ругалась последними словами и пыталась достать смельчаков палкой. Очевидцы вспоминают, что она в ту пору была безобразно толстой и грязной, с растрепанными волосами и «лицом, бледным, как квашня».

Тем временем имение Салтычихи досталось ее свояку Ивану Тютчеву. Вскоре он продал его дальнему родственнику - тому самому Николаю Тютчеву, у которого усадьба, похоже, будила не только страшные воспоминания. Он построил в Троицком новый дом, разбил парк и оборудовал пруд с лебедями. Сегодня от всего этого не осталось и следа -сохранилась только заброшенная церковь, где некогда отпевали жертв Салтычихи.

Николай Андреевич умер в 1797 году, а двадцать лет спустя в Троицкое приехал его внук - знаменитый поэт Федор Тютчев. Ему в имении понравилось - вместе с воспитателем Амфитеатровым они «выходили из дому, запасаясь Горацием или Вергилием, и, усевшись в роще, утопали в чистых наслаждениях красотами поэзии». Что касается родных детей Салтычихи, то Федор умер бездетным, а рано умерший Николай оставил сына, который тоже прожил недолго. Таким образом, род Ивановых пресекся.

Дарье Салтыковой уже не было до этого никакого дела. Она старела в своей комнате-клетке, привыкнув к нерушимому распорядку и уже не стремясь его изменить. В последние годы у нее отекли ноги, и она уже не могла ходить в церковь.

В ноябре 1801 года, когда узница целый день не вставала с кровати и не брала еду, монахи вошли в камеру и обнаружили ее мертвой. Ей исполнился 71 год, из которых она почти половину провела в заточении. В Ивановском монастыре кладбища не было, и Салтычиху похоронили в Донском монастыре. Ее надгробие сохранилось до наших дней, а камера вместе с монастырем сгорела во время Великого пожара 1812 года. Та же участь постигла московский дом Салтыковых - сегодня на его месте находится площадь Воровского.

О зверствах в биографии троицкой барыни постарались поскорее забыть. В этой истории все было отвратительно - и свирепость самой Салтычихи, и рабская покорность ее жертв, и долгое бездействие властей. Она не вдохновила писателей, не породила звучных легенд, как история Жиля де Ре или графа Дракулы. Остались только страшные сказки о барыне-мучительнице, в реальность которых не слишком верили даже те, кто их рассказывал.

В 1768 году рядом с Лобным местом у позорного столба стояла помещица Дарья Салтыкова — знаменитая Салтычиха, насмерть замучившая как минимум 138 своих крепостных. Для женщины не являющейся правительницей, это своего рода рекорд, самое большое число жертв в истории…

Пока дьяк зачитывал с листа совершенные ею преступления, Салтычиха стояла с непокрытой головой, а на ее груди висела дощечка с надписью «Мучительница и душегубица». После этого ее отправили на вечное заточение в Ивановский монастырь.

Живописное, тихое, окружённое хвойным лесом поместье Салтыковых в подмосковном Троицком вскоре после скоропостижной кончины хозяина превратилось в какое-то проклятое место. «Как будто чума поселилась в тех краях», – шептались соседи. Но сами жители «заколдованного поместья» опускали глаза и делали вид, что всё как всегда и ничего особенного не происходит.

А между тем число крепостных крестьян неуклонно сокращалось, а на сельском кладбище чуть ли не еженедельно появлялся новый могильный холмик. Причиной необъяснимого мора среди салтыковских крепостных была не массовая эпидемия, а молодая вдова, мать двоих сыновей – Дарья Николаевна Салтыкова.

С жалобой к Екатерине II

Весной 1762 года крепостные Савелий Мартынов и Ермолай Ильин совершили побег, задавшись целью добраться до Петербурга и передать жалобу на свою хозяйку самой императрице. Не страшили мужиков ни полицейские облавы, ни возможный поход по этапу в Сибирь. Савелию так и вовсе терять было нечего. После того, как Салтыкова хладнокровно убила трех его жен подряд, крестьянин потерял надежду на спокойную и счастливую семейную жизнь.

Может, произошло чудо расчудесное или небеса услышали молитву доведенных до крайней степени отчаяния крепостных, но только «письменное рукоприкладство» – так именовалось письмо к Екатерине II – все-таки попало в руки императрицы. Государыню не смутил ни дворянский титул обвиняемой, ни ее многочисленные покровители, и уже через несколько дней после прочтения жалобы было возбуждено уголовное дело против Салтыковой Дарьи Николаевны, которую обвиняли в многочисленных убийствах и жестоком обращении со своими крепостными.

Следствие по делу Салтычихи длилось шесть лет, были исписаны десятки томов и опрошены сотни свидетелей, и все они рассказывали, что после смерти мужа новая хозяйка поместья словно с цепи сорвалась. Никто не мог и подумать, что некогда робкая и набожная 26-летняя женщина станет самым жестоким образом не только издеваться над своими крепостными, но и зверски расправляться с каждым, кто совершит хоть малейшую ошибку в ведении домашнего хозяйства.

За семь лет Салтыкова убила как минимум 138 своих подданных. Поводом для казни могло послужить недовольство барыни качеством стирки или уборки. Как позже рассказывали свидетели, проходившие по делу Салтыковой, помещица приходила в неистовство оттого, что какая-нибудь дворовая девка не справлялась со своими обязанностями по дому. Она хватала что под руку попалось и начинала избивать несчастную крестьянку. Потом могла обварить ее кипятком, выдрать не один клок волос из головы или просто их поджечь.

Лишь единицы замученных Дарьей Салтыковой были отпеты в церкви и похоронены на сельском кладбище, как того требуют христианские обычаи.

Тела же остальных пропали бесследно. А в хозяйственных книгах было указано, что «один сбежал, трое отправлены в наши вологодские и костромские поместья, а еще около десятка проданы по 10 рублей за душу». Впрочем, в ходе расследования не удалось отыскать ни одного человека из этого списка.

Месть за нелюбовь

Сколько препятствий ни чинила Салтыкова следствию, но выйти сухой из воды ей так и не удалось. Каждая новая улика влекла за собой целую цепочку преступлений. Выяснилось, что задолго до того, как крепостные передали жалобу Екатерине II, в архивах московских инстанций спокойно себе пылились более 20 таких же жалоб, написанных ранее. Но ни одной из них власти не дали ход. А повальные обыски в имениях Салтыковой и изъятые счетные книги указывали на то, что чиновники этих ведомств получили от Дарьи Николаевны богатые подарки или некую финансовую помощь.

В процессе расследования выяснился и еще один факт, который вывел следствие на новый уровень.

Оказалось, что помимо расправ в собственных землях, Салтыкова планировала убийство своего соседа-дворянина Николая Тютчева. Дед известного поэта находился в любовных отношениях с молодой вдовой, но жениться решился на другой. Вполне возможно, именно потому, что ему были известны странные наклонности экзальтированной любовницы. Дарья Николаевна сходила с ума от ревности и обиды. Она решила отомстить неверному возлюбленному и его новой пассии.

Были и двойные убийства, когда помещица избивала беременных женщин, пока у тех не случался выкидыш, а позже расправлялась и с самой матерью. 50 человек умерли от всяческих болезней и переломов, ставших результатами побоев. Конечно, оставались еще десятки бесследно исчезнувших крестьян, чьи тела не были найдены, а следы терялись, но имевшихся доказательств хватило для самого жестокого приговора.

Красная пахра — поместье Салтычихи

«Мучительница и душегубица»

В архивах уцелели четыре черновика-наброска по делу Салтыковой, собственноручно написанные императрицей. Регулярно в течение шести лет она получала отчеты с подробным описанием всех злодейств помещицы. В протоколах же допросов самой Салтыковой следователь Степан Волков вынужден был писать одно и то же: «Вины за собой не знает и оговаривать себя не будет».

Приговор, составлением которого Екатерина II занималась лично, заменив при этом фамилию «Салтыкова» на эпитеты «бесчеловечная вдова», «урод рода человеческого», «душа совершенно богоотступная», вступил в силу 2 октября 1768 года.

Дарья Салтыкова лишалась дворянского титула, материнских прав, а также всех земель и имущества. Приговор обжалованию не подлежал.

Затем ее отправили на вечное заключение в тюрьму Донского монастыря. Первые одиннадцать лет она была буквально заживо похоронена в вырытой в земле «яме покаянной» глубиной в два метра и заложенной сверху решеткой. Свет Дарья видела только дважды в день, когда монахиня приносила ей скудную еду и огарок свечи. В 1779 году Салтычиха была переведена в одиночную камеру, которая располагалась в монастырской пристройке.

Иоанно-Предтеченский женский монастырь, в который заключили Дарью Салтыкову. Фото: Public Domain.

Посетителям монастыря было дозволено не только смотреть на осужденную, но и разговаривать с ней. Есть слухи, что после 1779 года Салтыкова родила ребенка от солдата-охранника. Бывшая помещица содержалась в каменной пристройке храма до самой своей смерти.

Умерла Салтычиха 27 ноября 1801 года в возрасте 71 года, проведя в заточении 33 года. Там же, в Донском монастыре была похоронена на монастырском кладбище. Могила помещицы-убийцы существует и по сей день, вот только имя злодейки совсем стерлось, а вместо надгробной плиты остался большой каменный кол.

Сегодня нет ни одного свидетельство о том, что Дарья Салтыкова раскаялась в содеянном.

фото: cemetery-ru

Современные криминалисты и историки предполагают, что Салтычиха страдала психическим расстройством - эпилептоидной психопатией. Некоторые и вовсе считают, что она была латентной гомосексуалисткой. Установить сегодня достоверно это не представляется возможным.

Уникальной же история Салтычихи стала потому, что дело о зверствах этой помещицы завершилось наказанием преступницы. Имена некоторых жертв Дарьи Салтыковой нам известны, в отличие от имён миллионов людей, замученных русскими помещиками за время существования крепостного строя в России.

Подмосковное имение Троицкое и деревня Тёплый Стан, в котором совершала злодейства кровожадная помещица, были проданы сначала мужу родной сестры Салтычихи, брянскому дворянину Ивану Никифоровичу Тютчеву, а затем Николаю Тютчеву, который вместе с женой скупал участки земель и крестьян. Спустя несколько лет Тютчевы стали довольно состоятельными людьми, во владении которых числились более двух тысяч крестьянских душ.

Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост, то есть на месте, где позже были построены здания, принадлежавшие ныне ФСБ России. Усадьба, где, как правило, она совершала убийства и истязания находилась на территории поселка Мосрентген (Троицкий парк) рядом с МКАД в районе Теплого стана.

Иванова – девичья фамилия Салтычихи. Ее отец Николай Автономович Иванов был столбовым дворянином, а дед некогда занимал высокий пост при Петре I. Муж Дарьи Салтыковой Глеб Алексеевич служил ротмистром лейб-гвардии Конного полка. У Салтыковых родились два сына, Федор и Николай.

Примечательно, что Салтычиха, которую императрица Екатерина II в конце концов, за совершенные злодеяния упекла в монастырскую темницу на пожизненный срок, в итоге пережила всех членов своей семьи – и мужа, и обоих сыновей.

Многие историки полагают, что, скорее всего, именно после похорон супруга у 26-летней вдовы «поехала крыша», и она начала забивать прислугу до смерти.

Где и что она творила

У Салтычихи в Москве был дом на углу Большой Лубянки и Кузнецкого Моста, по иронии судьбы, сейчас там расположены здания, находящиеся в ведении ФСБ. Плюс ко всему, у помещицы после смерти мужа остались в наследство имения в ряде российских губерний, Салтычиха владела в общей сложности почти шестьюстами крепостных.

На месте имения, где садистка чаще всего мучила своих жертв, теперь расположен Троицкий парк, это неподалеку от МКАД, район Теплого стана.

До того как умер барин Глеб Алексеевич, Дарья Салтыкова держала себя в руках и в особой склонности к рукоприкладству замечена не была. Более того, Салтычиха отличалась набожностью.

По показаниям крепостных, «сдвиг по фазе» у Салтычихи произошел примерно спустя полгода после похорон супруга – она начала колотить, чаще всего, поленом, своих крестьян (преимущественно женщин и молодых девушек) за малейшие провинности, придираясь ко всякой мелочи. Затем по приказу барыни-садистки провинившуюся пороли, нередко до смерти. Постепенно пытки Салтычихи становились все изощреннее – обладая недюжинной силой, она выдирала своим жертвам волосы, прижигала им уши щипцами для волос, обливала кипятком…

Хотела убить деда поэта Федора Тютчева

Дед известного российского поэта землемер Николай Тютчев был любовником этой мегеры. А потом решил развязаться с ней и жениться на приглянувшейся девушке. Салтычиха приказала своим крепостным поджечь дом девицы, но те со страху не стали этого делать. Тогда садистка послала крестьянских «киллеров» убить молодую чету Тютчевых. Но вместо того, чтобы взять грех на душу, крепостные предупредили самого Тютчева о намерениях бывшей любовницы.