Сторонники идей евразийства полагали что. Политическая партия евразия
Так называемое классическое евразийство - это яркая страница интеллектуальной, идеологической и политико-психологической истории русской пореволюционной эмиграции 1920-1930-х годов. С момента активного заявления о себе евразийство отличали изоляционизм, признание факта революции в России (в том смысле, что ничто дореволюционное невозможно уже), стремление стоять вне «правых» и «левых» (идея «третьего, нового максимализма» в качестве противоположения идее третьего интернационала) и др. Как цельное мировоззрение и политическая практика, евразийство не только постоянно внутренне эволюционировало, обновляло состав участников, но часто становилось объектом критики, энергичной и весьма эмоциональной полемики, категорического неприятия в эмигрантской среде. И сегодня восприятие евразийских идей в России неоднозначно.
У истоков евразийства стояла группа молодых русских ученых, эмигрантов из России, которые встретились в 1920 г. в Софии. Этими основателями были: князь Н.С. Трубецкой (1890-1938) - выдающийся лингвист, обосновавший структуральное языковедение, будущий профессор славянской филологии Венского университета, сын философа князя С.Н. Трубецкого (1890-1938), П.Н. Савицкий (1895-1968) - экономист и географ, бывший аспирант П.Б. Струве (1870-1944), Г.В. Флоровский (1893-1979), позднее священник и выдающийся православный богослов и П.П. Сувчинский (1892-1985) - критик и философ музыки, публицист и организатор евразийского движения. Вдохновителем друзей на издание первого коллективного сборника, старшим из них был светлейший князь А.А. Ливен, но сам ничего не написавший и вскоре принявший сан священника. Евразийство в философско-исторической и политической мысли русского зарубежья 1920-1930-х годов: аннот. библиогр. указ. /Рос. гос. б-ка, НИО библиографии; сост.: Л.Г. Филонова, библиограф. ред. Н.Ю.. Бутина. - М., 2011., С. 11
Работой, в которой евразийство впервые заявило о своем существовании, была книга Н.С. Трубецкого «Европа и человечество», опубликованная в Софии в 1920 г. В 1921 г. в Софии вышел в свет их первый сборник статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», ставший своеобразным манифестом нового движения. В течение 1921-1922 гг. евразийцы, разъехавшись по различным городам Европы, активно работали над идеологическим и организационным оформлением нового движения.
В орбиту евразийства на разных его этапах были вовлечены десятки, если не сотни людей самого разного уровня: философы Н.Н. Алексеев, Н.С. Арсеньев, Л.П. Карсавин, В.Э. Сеземан, С.Л. Франк, В.Н. Ильин, историки Г.В. Вернадский и П.М. Бицилли, литературные критики Д.П. Святополк-Мирский, такие представители русской культуры, как И.Ф. Стравинский, М.И. Цветаева, А.М. Ремизов, Р.О. Якобсон, В.Н. Иванов и др. Евразийство в философско-исторической и политической мысли русского зарубежья 1920-1930-х годов: аннот. библиогр. указ. /Рос. гос. б-ка, НИО библиографии; сост.: Л.Г. Филонова, библиограф. ред. Н.Ю.. Бутина. - М., 2011., С. 12
В почти двадцатилетней истории движения исследователи выделяют три этапа. Начальный охватывает 1921-1925 гг. и протекает по преимуществу в Восточной Европе и Германии. Уже на этом этапе усиливаются конспирологические моменты, появляются шифры в переписке. На следующем этапе, приблизительно с 1926 по 1929 гг., центр движения перемещается в Кламар, пригород Парижа. Именно на этом этапе, в конце 1928 г. произошел Кламарский раскол движения. Наконец, в период 1930-1939 гг. движение, пережив целый ряд кризисов, постепенно исчерпало весь запас своего пафосного активизма и сошло на нет.
В своих основополагающих трудах, коллективных манифестах, статьях и брошюрах евразийцы попытались творчески ответить на вызов русской революции и выдвинули ряд историософских, культурологических и политических идей для дальнейшей реализации в ходе активной социально-практической работы. Один из ведущих современных исследователей евразийства С. Глебов отмечает: «Несмотря на различные профессиональные и общекультурные интересы, эти люди были объединены определенным поколенческим этосом и опытом последних «нормальных» лет Российской империи, Первой мировой войны, двух революций и Гражданской войны. Они разделяли общее ощущение кризиса - точнее, надвигающейся катастрофы - современной им европейской цивилизации; они верили, что путь к спасению лежит в проведении границ между различными культурами, как выражался Трубецкой, воздвижении «перегородок, доходящих до неба» Глебов С. Евразийство между империей и модерном. История в документах. М.: Новое издательство, 2010. - 632 с. С. 6.
Они испытывали глубокое презрение к либеральным ценностям и процессуальной демократии и верили в неминуемое пришествие нового, еще невиданного строя.
По мнению евразийцев, начинается новая эпоха, в которую Азия пытается перехватить инициативу и играть доминирующую роль, а Россия, чья катастрофа не так тяжела, как разложение Запада, восстановит свои силы через единение с Востоком. Евразийцы назвали русскую катастрофу 1917 г. «коммунистическим шабашем» и признали ее мрачным результатом принудительной европеизации России, которая осуществлялась с Петра I. Осудив революцию, они, однако, полагали, что можно воспользоваться ее результатами для идеологического и политического закрепления антизападного выбора правящей коммунистической клики, предложив ей заменить марксистскую доктрину на евразийскую. Как заявляли евразийцы, должен начаться новый этап исторического развития страны, ориентированного на Евразию, а не на коммунизм и не на романо-германскую Европу, которая эгоцентрически грабила все остальное человечество во имя придуманной ее идеологами общечеловеческой цивилизации с идеями «ступеней развития», «прогресса» и пр.
В своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой пишет, что, согласно представлениям западной цивилизации, всё человечество, все народы делятся на исторические и неисторические, прогрессивные (романо - германские) и «дикие» (неевропейские). По большому счёту, представление о прогрессивном (линейном) пути развития человечества, на котором одни народы (страны) ушли далеко «вперёд», а другие пытаются их догнать, принципиально не претерпело изменения за прошедшие с того времени сто лет, единственная разница заключается в том, что предыдущее воплощение прогресса в образе романо-германской Европы сейчас замещено американским (англо-саксонским) центризмом и гегемонизмом, только либерально - демократические (западные) ценности имеют право рассматриваться как общечеловеческие, а весь остальной незападный мир (который, тем не менее, составляет ѕ человечества) рассматривается как объект неизбежной и даже принудительной модернизации по западной модели. трубецкой евразийство философия ценность
Даже антиглобалисты, которые ведут борьбу против американского гегемонизма, не выходят из заданных параметров дихотомного восприятия современного мира: Запад - Незапад (цивилизационный аспект), Север - Юг (экономический), Модернизм - Традиционализм (социально-политический) и тому подобное. Такое упрощенчество значительно обедняет картину современного мира. Как пишет Г.Сачко, «также как атеист воспринимает все религии как ложное (или мифологическое) сознание и ему не интересна «степень ложности» каждой из них, так и прозападный менталитет не дифференцирует разительные отличия незападных обществ, недемократических систем, нелиберальных идеологий» Сачко Г.В. Евразийство и фашизм: история и современность //Вестник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 40..
Согласно подобному подходу, все, что является неповторимым в национальном, этническом, конфессиональном аспектах рассматривается как антипод «общечеловеческому», традиционное рассматривается как антипод прогрессивного, самобытность - в качестве изоляционизма в общемировом движении и т. д.
Евразийство в его классическом виде призвано устранить это противоречие и противостояние. Согласно концепции евразийства, развитие человечества в целом возможно только при условии развития всех составляющих его регионов, этносов, народов, религий и культур в их самобытности и неповторимом своеобразии. Евразийцы выступают за многообразие и против унифицированной усреднённости. «Цветущая сложность мира» - это любимый образ К. Леонтьева, который был воспринят евразийцами: каждый народ и нация обладает своим «цветом», своей стадией «расцвета», своим вектором движения, и только это многообразие цветов, оттенков и переходов может стать основой общей гармонии человечества. Евразийцы рассматривают все культуры, религии, этносы и народы как равноценные и равноправные. Н.С. Трубецкой доказывал, что невозможно определить, какая из культур является более развитой, а какая менее, он категорически не согласен с доминирующим подходом к истории, при котором «европейцы просто приняли за венец эволюции человечества самих себя, свою культуру и, наивно убежденные в том, что они нашли один конец предполагаемой эволюционной цепи, быстро построили всю цепь». Создание подобной цепи эволюции он сравнил с попыткой человека, ни разу не видевшего спектра радуги, сложить его из разноцветных кубиков.
Исходя из концепции евразийства, опровергающей однолинейность и европоцентричность цивилизационного развития, демократический режим не имеет никаких преимуществ перед халифатом, европейское право не может доминировать над мусульманским, а права личности не могут быть выше прав народа и т. д.
Собственно, в подобном взгляде на развитие человеческого общества не было ничего оригинального. Цивилизационный подход был предложен еще до евразийцев русским философом Данилевским, западными мыслителями А. Тойнби и О. Шпенглером, кстати, провозгласившим скорый «закат» Европы, а точнее, европейской цивилизации с ее либеральными ценностями. Пожалуй, наиболее значительным отличием концепции евразийства от других плюрально-циклических концепций общественного развития, является резко отрицательное отношения к западноевропейскому (романо-германскому) миру, характерное для многих ее представителей, что особенно отчетливо заметно в работе Н.С. Трубецкого «Европа и человечество».
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Введение
Заключение
Библиографический список
Введение
Традиционно русская философская мысль была сосредоточена на проблеме решения национального пути России. В двадцатые годы нашего столетия в эмиграции возникает философско-политическое движение - "Евразийство". Они продолжили исследования самобытности русской культуры. В начале 90-х годов изучение данной проблематики стало крайне актуальным. Россия вновь вернулась к проблеме, владевшей обществом в начале века. В решающей степени облик следующего столетия зависит от сегодняшнего выбора пути. Как никогда остро стоит проблема сохранения этнической и культурной целостности России. Поэтому неудивителен рост научного интереса к русским социально-философским концепциям начала ХХ в. Возрос интерес и к евразийскому течению, в рамках которого была предпринята еще одна попытка ответить на вопрос о месте и роли России в истории и культуре человечества.
Актуальность обращения к евразийским идеям о сущности российского культурно-исторического процесса определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, проводимые в последние два десятилетия реформы трансформировали все сферы российского общества, так что возникла необходимость иного осмысления социально-политического и культурного своеобразия и нового национально-исторического самоопределения России. В этой связи евразийская концепция российской национальной и культурной самобытности привлекает пристальное внимание современных ученых.
Во-вторых, стремление России участвовать в создании новой многополярной мировой политической системы, целями которой являются обеспечение безопасности, высокая степень интеграции всех стран в мировую цивилизацию и культурное разнообразие мира, требует от нее полного выявления своего стратегического политического и культурного потенциала как полноправного участника мировой политики. Евразийские взгляды могут послужить одним из источников обоснования современной российской геополитики.
В-третьих, одной из важнейших проблем исторической науки сегодня является разработка новой методологии истории. Изменение исследовательской парадигмы привело к тому, что формационный подход к изучению исторической реальности, ориентированный на решение вопроса о соответствии объекта изучения критериям определения единого общественно-исторического типа, уступает место сегодня цивилизационному подходу, основанному на убеждении в равноценности различных культурно-исторических миров. Одним из вариантов применения цивилизационного подхода в социальном познании является евразийская концепция, рассматривающая Россию как особую евразийскую цивилизацию, своеобразие и неповторимость которой складывается благодаря сочетанию трех основных факторов: природных условий, внешнего окружения и социально-культурных особенностей народа.
История возникновения и основные позиции евразийцев
В 1920-1930 гг. возникло евразийство как идейно-политическое и философское течение русской эмиграции. Новая концепция русской культуры отстаивала ее самобытность и уникальность, состоящую в соединении западных и восточных черт и потому принадлежащую Западу и Востоку, в одно и тоже время не относясь ни к тому, ни к другому. Говоря о причинах возникновения Евразийства, многие его оппоненты (в частности -- Н.А. Бердяев) утверждали, что оно, хоть и не оригинально по своей идеологии, но возникло исключительно спонтанно, под влиянием катастрофической послереволюционной ситуации. Это верно лишь отчасти. Действительно, многих людей, в том числе и будущих евразийцев, серьезно задуматься над судьбами родины заставили именно Мировая война и революция. Но концептуальная основа Евразийства начала складываться в сознании двух основных его лидеров -- П.Н. Савицкого и Н.С. Трубецкого еще до этих событий. Национальный перелом в умах русской интеллигенции назревал уже давно. Трагические обстоятельства первых десятилетий ХХ века только ускорили его наступление.
Евразийство возникло не на пустом месте, оно развилось в русле самобытной и яркой традиции. Своими предшественниками евразийцы считали ту традицию общественной и философской мысли России, для которой "...следует считать характерным отрицание европейской культуры, как общечеловеческой , - пишет К.И. Флоровская, - в частности - утверждение ее непригодности для пересадки на русскую почву; раскрытие самобытности русской культуры и ее независимости от культуры европейской, ввиду того, что русская культура имеет своими истоками византийское православие и родовое самодержавие . К этому направлению следует причислить славянофилов Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева, Н.Я. Данилевского и, в особых поворотах, Д.И. Менделеева, В.О. Ключевского и многих других " "Если и можно и должно кого-либо считать идеологическими предшественниками евразийцев, то это именно этих людей, так или иначе в своих утверждениях совпадавших с теми или иными утверждениями евразийцев ." -- заключает К.И. Флоровская.
Следует, однако, отметить, что евразийцы всегда отделяли себя от славянофилов, говоря о том, что славянофильские идеи (но отнюдь не сам его дух) отчасти устарели. Многие славянофильские утверждения середины ХIX в. евразийцы решительно пересмотрели.
Предшественником географической концепции П.Н. Савицкого был географ и общественный деятель В.И. Ламанский (1833-1914), основы геополитики России можно найти и в трудах Д.И. Менделеева. Таким образом, Евразийство, несмотря на известные различия, продолжало, в общем, уже сложившуюся и достаточно развитую традицию славянофильской и почвеннической (постславянофильской) мысли (К.Н. Леонтьев, Н.Я. Данилевский). Историческая концепция Евразийства, - существенное место в которой отводилось истории кочевых народов Евразии, монголо-татарского ига и его оценке, - имела предшественника в лице консервативного мыслителя первой половины ХIX века М.Л. Магницкого (1778-1855), который в полемике с Н.М. Карамзиным говорил и о положительных сторонах последнего явления.
Основатели евразийства: лингвист и культуролог Н.С. Трубецкой (1890-1938) и политолог П.Н. Савицкий (1895-1968).
Другие видные представители евразийства утвердились как авторы конкретной области обществознания: Г.В. Вернадский как историк, Л.П. Карсавин как философ, Г.В. Флоровский как богослов и историк культуры, П.М. Бицилли как историк, философ культуры и литературовед и др.
? Программные произведения евразийцев : «На путях. Утверждение евразийцев» (1922), «Евразийский временник» (1922), «Евразийство. Опыт систематического изложения».
В 1921 г. в Софии вышел сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», в котором были изложены основные позиции евразийцев. Сборник не претендовал на согласованность позиций, т.к. был подготовлен и издан людьми, имевшими различные политические взгляды и работавшими в различных областях обществознания, но объединенных общей проблемой исследования - проблемой кризиса в мироощущении. Книга вызвала большой резонанс в среде русской интеллигенции в эмиграции, т.к. отражала взгляды той ее части, которая ставила своей целью объяснить причины и природу культурной катастрофы, которая постигла Россию после революции 1917 г. Спустя некоторое время после выхода в свет первого сборника, были опубликованы «На путях. Утверждение евразийцев», «Евразийский временник», сборник «Евразийство. Опыт систематического изложения», ставшие своеобразной программой евразийцев.
Главная идея - российская культура уникальна и самобытна и не является механическим повторением европейской либо азиатской культур .
В «Утверждении евразийцев» дано подробное объяснение смысла термина «Евразия» и суть евразийства как исследовательского направления в культуре и общественной мысли. «… В основном массиве земель Старого Света, где прежде различали два материка: Европу и Азию, стали различать третий, срединный материк, Евразию.<…> Россия занимает основное пространство земель Евразии. Тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но составляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк, имеет не только географическое значение. <…> Обозначение это указывает, что в культурное бытие России в соизмеримых между собой долях вошли элементы различных культур».
Представители евразийства открыто полемизировали и с западниками, и с их славянофильской альтернативой, утверждая собственную позицию: российская культура уникальна и самобытна и не является механическим повторением европейской либо азиатской культур. В силу особого географического положения определились характерные черты русской культуры и ее психический уклад: национальное самосознание, отличное от европейского понимания, «русская широта» и т.д.
Основоположники евразийства обозначили четыре магистральные идеи, ставшие основой нового направления:
1. утверждение особых путей развития России как Евразии;
2. идея культуры как «симфонической личности»;
3. обоснование идеалов на началах православной веры;
4. учение об идеократическом государстве, т.е. идея о том, что России вместе с населяющими ее народами предопределено особое место в человеческой истории.
Постановка евразийцами проблемы самобытности России
евразийство идея самобытность культурный
Центральной идеей течения являлась идея России-Евразии как самобытного мира, идея исторического и культурного единства "континента-океана". Они утверждали примат России как носительницы религиозной, православной культуры в мире, ибо на их взгляд православие представляло собой самый чистый вид подлинного христианства. Евразийцы пришли к выводу, что культура России не есть ни культура европейская, ни азиатская, ни механическое сочетание элементов той и другой. В 1927 г. в Париже выходит сборник статей князя Н.С. Трубецкого под общим названием "К проблеме русского самопознания". Около половины книги занимает очерк под названием "Общеславянский элемент в русской культуре", впервые здесь напечатанный. Статья имеет дело с вопросами русского языка, в которых автор видит звено, соединяющее Россию со славянством. Трубецкой говорит о том, что волею судеб Россия унаследовала традицию византийской культуры, традицию монгольской цивилизации, церковнославянскую литературно-языковую, но все эти "унаследованные Россией традиции только тогда становились русскими, когда сопрягались с православием. Византийская культура с самого начала была для русских неотделима от православия, монгольская государственность, только оправославившись, превратилась в московскую, а церковнославянская литературно-языковая традиция только потому и могла принести плод в виде русского литературного языка, что была церковной, православной" (Трубецкой, 1999б).
В своем учении они опирались на отечественную духовную традицию, утверждавшую идею особого исторического пути России. Историк русской философии В.В. Зеньковский призывал видеть собственно философское содержание евразийских концепций и при этом подчеркивал глубокую внутреннюю связь евразийства с основными направлениями русской историко-философской мысли. Он считал, что евразийство унаследовало то, что было в русской мысли до него по вопросу о "путях России". Одной из первых идеологий, наиболее четко обозначивших особенность исторической судьбы России, была теория Филофея "Москва - третий Рим". Как известно, эта теория связывала перспективы политического развития России со спецификой православной конфессии. Автор концепции утверждал, что римская церковь перестала быть истинной, так как проникнута ересью, а церковь "второго Рима" (Константинополя) сокрушена турками. С этого момента центр православия переместился в Москву. По промыслу Божьему круг исторических судеб закончится торжеством и гибелью трех мировых царств. С гибелью третьего царства наступит конец мира. С падением двух царств, изменивших православию, осталось последнее, третье царство - Россия. Эта идея оказалась близка многим евразийцам, поскольку специфическим культурным признаком Евразии они рассматривали православие как господствующую идеологию. В 1925 г. П.Н. Савицкий пишет следующее: "Евразийцы - православные люди. И Православная Церковь есть тот светильник, который нам светит; к Ней, к Ее дарам и ее Благодати зовут они своих соотечественников… Православная Церковь есть осуществление высшей свободы; ее начало - согласие; в противоположность началу власти, господствующему в отделившейся от Нее Римской Церкви" (Савицкий, 1992). Но необходимо отметить особое видение евразийцами православия. Они ратовали за "подлинное православие", которое не было бы одним из органов государственного аппарата. Г.В. Флоровский в статье "О патриотизме праведном и греховном" писал о том, что после революции положение церкви стало предпочтительнее, чем до нее, так как "стала действенной, горящей, властною и учительной, - и снова, как древле, сделалась церковью торжествующей - в силе Духа…". Г.В. Флоровским была сделана попытка теологизировать евразийство. Отношение к религии большинства евразийцев было внутренне противоречивым. Л.П. Карсавин в работе "Оценка и задание" замечает, что предметом религии являются ценностные ориентации и "дело не в названии религии. Не столь важно как называет себя религия - христианством, атеизмом, социализмом. Важно, что от этого она не перестает быть религией". Грани православия, христианства как бы размывались. Судя по всему, евразийство не сумело сделать учение о религии целостным. В евразийстве на первый план выходят не христианские принципы, а идеология. Вся общественная жизнь в "государстве правды" должна подчиняться "идее-правительнице", которая обеспечит духовное единство и сплоченность общества.
Интересно сопоставить евразийство и со взглядами славянофилов. Вслед за славянофилами евразийцы противопоставляли европейские и русские культурные ценности. Славянофильство настаивало на "самобытном" пути России. Они не скрывали, что для них самыми важными основополагающими ценностями в мире были Православие и Россия. Следует отметить существенные различия евразийской и славянофильской концепции, позволявших порой утверждать некоторым авторам, что евразийцы предали славянофильские лозунги. Это следует из того, что внимание первых было обращено к "туранскому" элементу в русской культуре, а вторых - к чисто славянскому. С точки зрения евразийцев русская нация не может быть сведена к славянскому этносу, так как в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое со славянами "месторазвитие" и постоянно взаимодействовавшие с ними. Однако, представители и того, и другого направления достаточно критически оценивали западноевропейское влияние в отечественной культуре. Они полагали, что с момента петровских реформ русские вынужденно "должны были проникнуться романо-германским духом и творить в этом духе… К спешному выполнению этой задачи русские были органически неспособны. И действительно, если Россия до Петра Великого по своей культуре могла считаться чуть ли не самой даровитой и плодовитой продолжательницей Византии, то после Петра Великого, вступив на путь романо-германской ориентации, она оказалась в хвосте европейской культуры, на задворках цивилизации" (Трубецкой, 1999а). По мнению евразийца Н.Н. Алексеева, россиянам необходимо преодолеть в себе и через себя западного человека, а это возможно только в "исходе к Востоку" (Алексеев, 1935). Евразийцы утверждали, что западная культура претендует на универсальность, на нравственное превосходство перед другими народами, поскольку европейцы поставили себя во главу культурного прогресса. Плох, по мнению Н. Трубецкого, не сам романо-германский мир со своей специфической культурой, а неприемлемо в нем агрессивное отношение к другим культурам, склонность к цивилизационному геноциду, с желанием мерить всех "на свой аршин". Самобытность же культуры нельзя основывать на превосходстве над другими.
Евразийцы считали необходимым строго различать усвоение чужого, в котором личность преобразует усвоенное в специфически свое, и усвоение подражательное, в котором личность утрачивает свою специфичность. Органичное развитие человека и общества возможно только в том случае, если соотношение и взаимодействие культур рассматривать как обмен культурными ценностями и взаимное обогащение, как диалог в условиях полицентричного культурного мира. Н. Трубецкой утверждал не принцип градации народов и культур, а равноценность, уникальность и неповторимость всех культур земного шара. О важности самостоятельного неподражательного развития каждой национальной культуры он писал следующее: "Ни один нормальный народ в мире, особенно народ сорганизованный в государство, не может добровольно допустить уничтожения своей национальной физиономии" (Трубецкой, 1999а).
Многие установки евразийцев оказались созвучны основным идеям Н.Я. Данилевского, имя которого неотделимо от неославянофильства. Русский мыслитель подчеркивает несостоятельность теории единого исторического процесса. Данилевский выдвинул идею о разнородности цивилизаций, наличии множества культурно-исторических традиций. По его мнению все сущее на нашей планете развивается в общей направленности жизненных процессов: зарождается, расцветает, умирает. По аналогии с природой историю можно считать сосуществованием самобытных больших и малых культур, которым отведено свое место в пространстве и во времени. Он убежден, что общечеловеческой культуры не существует, а всечеловеческая выражается в отдельных культурно-исторических типах. Западноевропейский культурно-исторический тип переживает упадок и на смену ему придет восточнославянская цивилизация. Россия должна осознать себя объединительницей славян. Подобно Н.Я. Данилевскому евразийцы резко критикуют европоцентризм, где все культуры рассматриваются по степени их приближения к наиболее развитым формам культурного бытия романо-германских народов. Совпадают их точки зрения и в том, что славянский культурно-исторический тип реализуется в том случае, если избавится от "европейничанья". Подчеркивается, что западная цивилизация - одна из многих и она подчиняется тем же общим естественным законам развития. И Данилевский, и Трубецкой выделяют одну из характерных черт европейского культурного типа - "склонность к насилию". Она проявляется в политике, общественной жизни, стремлении к безграничной свободе для себя.
Очень близкие евразийцам идеи высказывает и представитель философии русского консерватизма К. Леонтьев. Согласно его взгляду, Россия есть особый культурно-исторический мир, синтезирующий в себе черты культур Востока и Запада, связующее звено между этими мирами. Характерно предположение Леонтьева о возможном благотворном влиянии "туранской примеси" (урало-алтайские племена) в русском народе, что нашло сочувственный отклик у евразийцев. Так же критически относился он к европейской культуре и цивилизации. По Леонтьеву любая культура, цивилизация развивается как биологический организм и проходит три стадии развития. Первая фаза - первоначальная простота, вторая фаза - "цветущая сложность", когда происходит дифференциация организма, усложнение его, третья фаза - вторичная простота, когда происходит распадение былой сложности, разложение и умирание организма. Критика европоцентристской модели развития носит у Леонтьева ярко выраженный антизападнический характер. С точки зрения русского мыслителя, Европа идет к единообразию, теряя самобытность и становясь постепенно культурой "среднего человека", человека без корней, не наделенного исторической памятью, без высоких духовных устремлений. Примечательно, что эту идею наш соотечественник высказал еще в прошлом веке, предвосхитив размышления авторов ХХ века об истощении культурного потенциала "человека-массы" (Х. Ортега-и-Гассет). Часто имена Леонтьева и Данилевского относятся критиками к одному направлению - консервативной философии. Но в данном вопросе позиция Леонтьева отличалась от позиции Данилевского и вызывала больший интерес евразийцев. Будущее России Леонтьев видит не в политическом союзе славянских народов, как Данилевский, а в единстве с народами российского Востока, при сохранении византийского православия, которое отличается веротерпимостью и идеологически сплотит народы. Леонтьев особенно подчеркивает благотворность синтетического характера культуры и ее носителя. Как и их предшественники славянофильской ориентации Данилевский, и Леонтьев, евразийцы не сомневались в том, что Европа переживает период упадка. Важнейшим признаком деградации евразийцы считали духовное оскудение. Для них распространение материализма, идей атеизма и социализма свидетельствовали о том, что в Европе душа убывает. К таким же умозаключениям приходят и европейские мыслители: О. Шпенглер, Х. Ортега-и-Гассет, А. Тойнби, А. Камю. "Зов к Востоку раздается не только из уст евразийцев. Сам Запад в своем современном духовном кризисе начинает иначе относиться к Востоку, начинает внимательно к нему прислушиваться и старается понять" (Алексеев, 1935).
Большинство евразийцев были сторонниками концепции полифоничности развития культур. Воздействие же Востока на Евразию они сводили в основном к влиянию тех монгольских племен, которые пришли с так называемым татаро-монгольским игом и в результате завоевания вошли в этнический состав Евразии. Мыслители отмечают религиозную индифферентность монголо-татар как положительный фактор завоевания. Культурная среда "татар" принимала "всяческих богов" и не изменила духовного существа России, но позволила организоваться в военном плане. "Прежде всего укажем следующее: без "татарщины" не было бы России. Нет ничего более шаблонного и в то же время неправильного, чем превозношение культурного развития дотатарской Киевской Руси, якобы уничтоженного и оборванного татарским нашествием. Мы отнюдь не хотим отрицать определенных - и больших - культурных достижений древней Руси ХI и ХII веков; но историческая оценка этих достижений есть оценка превратная, поскольку не отмечен процесс политического и культурного измельчания, совершенно явственно происходивший в дотатарской Руси от первой половины ХI к первой половине ХIII века. Это измельчание выразилось в смене хотя бы относительно политического единства первой половины ХI века удельным хаосом последующих веков" (Савицкий, 1997а). Киевская Русь в ХII веке распалась на восемь суверенных государств "за сто лет до появления монголов и за триста лет до создания русского национального государства". Папа Римский объявил крестовый поход, в том числе и на Русь, ослабленную междоусобицей. Наш современник Л.Н. Гумилев придерживается мнения, что татаро-монгольского "ига" на Руси не было в традиционном понимании. Зависимость Руси от Золотой Орды ограничивалось политической сферой, "но не распространялась в области идеологии и быта (торговля, ремесла, празднества, образ жизни)" (Гумилев, 1991). Князь Александр Невский, заключив договор с монголами, остановил крестоносцев.
"Россией не столько отдаляется, сколько связывается "Азия" с "Европой". Но Россия не ограничилась этой ролью продолжательницы исторической миссии Чингисхана и Тимура. Россия не только посредница в культурном обмене между отдельными азиатскими окраинами. Вернее, она меньше всего посредница. В ней творчески осуществляется синтез восточных и западных культур" (Бицилли, 1993). Факт взаимовлияния культур отрицать невозможно. Древняя Русь имела достаточно тесные отношения с западным европейским миром, особенно с принятием христианства. "Имя Христа соединяет Россию и Европу", - пишет Г. Флоровский в своей статье "Евразийский образец", опубликованной в 1928 г. в сборнике "Современные записки". Уже тогда нередки родственные связи наших князей с западными государями. В Россию с принятием христианства проникает не только византийское, но и западноевропейское художественное творчество. Россия как православная страна входит в христианскую семью европейских народов. С ХV века связи с Западной Европой возобновляются. В ХVII веке для того, чтобы устоять против агрессии Польши и Швеции, России пришлось осуществить обновление военной техники. И взор обращается на Запад, где начиная со средневековья, активное использование огнестрельного оружия в сражениях вызвало революцию в военном деле. Развитие европейской военной техники, когда к старому вооружению прибавилось сложное оружие и пушки, положило начало металлургии, что впоследствии привело к промышленной революции. Приоритет европейцев в военной технике позволил им установить свое господство во всем мире и создать колониальные империи. С наступлением петровской эпохи контакты с европейцами резко расширились, поскольку России необходимо было противостоять сильным противникам. Военная модернизация "была куплена ценой полного культурного и духовного порабощения России" (Гумилев, 1991).
В самой России западные ценности плохо приживались, поскольку были неорганичны для больших слоев населения. Правление Екатерины Великой, Александра I вновь привлекли внимание европейцев своей "западнической" политикой, планами приведения законодательства в лучший порядок, придав государственному строю надлежащую согласованность и органическую целостность. Тем не менее, о русском обществе в Европе по-прежнему знали мало, были убеждены, что народные массы находятся в полном бесправии, что нет самостоятельного общественного мнения, что эта цивилизация скользит по европейским поверхностным слоям. И действительно, положение помещичьих крестьян в царствование Екатерины II значительно ухудшилось по сравнению с прежним. Просвещенная императрица опасалась, как бы с освобождением крестьян не пошатнулась ее власть. Нуждаясь в поддержке дворянского сословия, своей опоры, императрица не решалась идти открыто против желаний дворянства, которое в свою очередь не допускало и мысли об изменении сложившихся отношений. Александр I увлекался наружными формами свободы. Искусственный и насильственный процесс европеизации, по мнению евразийцев, не смог затронуть глубинные корни самобытной культуры России. Следует заметить, что исторически не только Европа влияла на Россию, но и Россия к концу ХIХ и началу ХХ века оказывает влияние на Запад. Это происходит в духовной сфере. Прежде всего привлекает внимание европейцев русская литература своей глубиной, психологичностью, русскостью и наши художники, композиторы. "Русские сезоны" в Париже и Лондоне заставляют много говорить, размышлять о русской культуре. Необходимо отметить, что культура "серебряного века" имела ярко выраженный синтетический характер и сумела осуществить подлинное единство европейских художественных форм и самобытных творческих исканий. И здесь хотелось бы вспомнить, что единственно жизненную формулу национального существования П.Н. Савицкий видел следующим образом: "своя идеология и безразлично - свои или чужие - техника и эмпирические знания" (Савицкий, 1997). С точки зрения П. Бицилли, между Востоком и Западом на протяжении многих веков существовали сильные экономические, политические и духовные связи. "Концепции истории Старого Света как истории дуэли Запада и Востока может быть противопоставлена концепция взаимодействия центра и окраин как менее постоянного исторического факта… Сосредоточение в одних руках торговых путей, ведущих с Запада на Восток, связующих наше Средиземноморье с Индией и Китаем, вовлечение нескольких хозяйственных миров в одну систему - такова тенденция, проходящая через всю историю Старого Света… Подобно политической истории культурная история "Запада" не может быть оторвана от культурной истории "Востока" (Бицилли, 1993). Евразия у Бицилли несет роль центра, который связывает Европу с Азией. Результатом "европеизации" должно быть усвоение того, что недоставало Востоку и чем силен Запад. Культурную задачу нашего времени мыслитель представлял как взаимное оплодотворение, нахождение путей к культурному синтезу, который проявлялся всюду по-своему, "будучи единством в многообразии" (Бицилли, 1993). Наша страна на протяжении многих веков развивалась в силовом поле не только Востока, но и активно участвовала в "концерте европейских держав".
Подводя итог многолетнему спору-диалогу между славянофилами, евразийцами и западниками, хотелось бы воспользоваться тем положительным, что было в работах мыслителей этих направлений для постижения сущности русской культуры. Культура российского суперэтноса вместила в себя культуру целого круга народов, примыкавших к России и не исчерпывается культурой только Европы. Российский народ исторически имеет многонациональную основу, что заложило в нем толерантность и веротерпимость по отношению к другим народам. Серединное расположение России, богатый национальный и религиозный состав ее народов еще раз доказывает, что проблемы взаимосвязи Востока и Запада имеют колоссальное значение для нашей страны. В преемственности, открытости, синтезированности и самобытности русской культуры заложена объединительная тенденция.
Евразийцами также рассматривалась проблема исторического ландшафта как фактора общественного развития. Идея зависимости человека и природы, общества и природы - не новая идея. Проницательные наблюдения Геродота в V веке до н.э. привели его к выводу, что племена ведут образ жизни, какой указала им природа данной местности, что ход событий подчиняется природным условиям. В этом случае культура и природа не противостоят друг другу, а рассматриваются во взаимодействии и единстве. И далее эта идея развивалась целым рядом мыслителей: Монтескье, Вольтер, Гердер, Риттер. Интересен взгляд О. Шпенглера. Он отмечает, что каждая культура обнаруживает символическую и почти мистическую связь с пространством, в котором она существует. Родившись на фоне определенного ландшафта, "душа" культуры выбирает свой "прасимвол", из которого формируются затем все органы и ткани, и выражает себя не в науке и философии, а в архитектурных, художественных, языковых, технических, идеологических формах. Английский историк Г. Бокль в труде "История цивилизации в Англии" особое значение также придавал ландшафту или "общему виду природы". Он выделяет основные природные факторы (климат, почва, "общий вид природы") и прослеживает их влияние на человека и общество. Климат и почва, например, определяют характер народа.
Большое значение придавали природным условиям и русские исследователи. Русский историк С.М. Соловьев стремился определить причины особенностей исторического развития России и находил их в географической среде обитания русского народа. Бесконечная равнина принуждала русский народ к созданию огромного государства. Огромная Восточно-Европейская равнина географически подразделяется на две зоны - лесную и степную, которые противостояли друг другу. Лесная полоса способствовала оседлому образу жизни и земледелию, а степь - движению кочевых племен и скотоводству. Лесная Русь должна была оборонять себя от постоянных опустошительных набегов гуннов, печенегов, половцев, татар. Но, собравшись с силами, лесная Русь начинает наступление на степь.
С этого же вопроса начинает свои исследования истории и культуры России и крупнейший историк русского зарубежья Е.Ф. Шмурло. Свою книгу "История России 862-1917 гг." он открывает главой, где рассматривается влияние природного ландшафта на культуру и историю нашей страны. Также Е.Ф. Шмурло отмечает, что разница в обстановке и географическом положении России и Западной Европы объяснит нам, почему культурное содержание западноевропейских государств значительно богаче и разнообразнее. На Западе новые государства с первых дней своего существования, испытали на себе влияние классической культуры, Россия, наоборот, очутилась на "пустом месте", куда древняя культура почти не проникала, вследствие чего и культурное развитие ее шло медленнее и по содержанию оказалось много беднее. Для Европы Россия всегда была Востоком, но и на Руси был собственный восток - степь с ее кочевниками, с которыми она и воевала, и вступала в диалог. В.О. Ключевский, имея в виду эту геополитическую данность нашей страны, подчеркивал, что "исторически Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа. Это переходная страна, посредница между двумя мирами. Культура неразрывно связала ее с Европой, но и природа положила на нее особенности и влияние, которые всегда влекли ее к Азии, или в нее влекли Азию" (Ключевский, 1996).
Из русских мыслителей о важности решения проблемы положения России среди других народов много пишет П.Н. Милюков. Первый очерк в своей книге о русской культуре он так и озаглавил "Месторазвитие русской культуры". Идеей, объединяющей черты своеобразия и сходств, пишет П.Н. Милюков, является понятие "месторазвития". Этот термин он считает наиболее удачным, ибо в нем сочетаются как элементы азиатского своеобразия, так и несомненные элементы сходства с европейской средой. Другой русский ученый Л.И. Мечников в своей работе "Цивилизация и великие исторические реки" обосновывает роль географической среды в истории цивилизаций. Он выделяет несколько направлений географического синтеза: астрономические, физико-географические, антропологическо-расовые факторы, а также влияние растительного и животного мира. Определяя свою позицию, он подчеркивает, что далек от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды: "По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношении между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности". В современной литературе Л.И. Мечников считается одним из предшественников евразийства. Впоследствии идеи о роли Космоса и природной среды получили свое развитие в трудах В.И. Вернадского, А.Д. Чижевского, К.Э. Циолковского. Д.И. Менделеев посвятил более тридцати лет изучению особенностей экономического развития России. В статье "К познанию России" он пишет: "Россия - мир особый в географическом и культурном смысле, у нее своя историческая миссия - быть Евро-Азией, Востоком-Западом, отнюдь не буфером между ними, а скорее глубоко синтезирующим, примеряющим началом… назначена историею именно для того, чтобы так или иначе Европу с Азией помирить, связать и слить" (Менделеев, 1992). Эти размышления Д.И. Менделеева нашли сочувствие у евразийцев.
Именно "месторазвитие" является ключевым понятием в концепции евразийства, которым подчеркивали культурную уникальность территории, лежащей между Центральной Европой и Тихим океаном. Уникальность коренилась в общих структурах климата, географии, языках и менталитетах населявших эти земли народов, т.е. евразийцы определяли географическую среду в контексте с населяющим ее этносом. Взаимоотношение русской земледельческой культуры со степью побудила дать оценку истории России как соотношение лесной и степной полосы. По мнению одного из исследователей евразийства: "Лес был одной из составляющей русского государства. Кочевая, южная, преимущественно тюркская Степь была второй составляющей. Из этих двух элементов и сложилась Россия-Евразия, и этнически, и географически, и культурно, и мировоззренчески синтезировала в себе пары противоположностей" (Дугин, 1997). При этом ни "лес", ни "степь" не могут существовать друг без друга, они дополняют друг друга.
Содержанием исторического процесса является взаимодействие природы и общества. По мнению евразийцев "месторазвитие" существенным образом повлияло на быт, образ жизни, психологию, на государственное устройство евразийских народов. Великое пространство, незащищенные границы вели к жесткой централизации власти и охране своих рубежей. Суровый климат, непроходимые леса, набеги кочевников-степняков требовали постоянного физического, морального напряжения. В таких условиях возможны только коллективные усилия. Соборность, коллективизм, служение государству первенствовали перед личными заботами. Идеалом человека было умение во многом отказывать себе ради интересов общего дела. В большинстве своем русский человек оказывался чуждым мелкому житейскому благополучию, меркантильной расчетливости. Быть равнодушным к чужой беде противоречит религиозной соборности, основанной на идее любви. Мир переживается русским человеком, исходя не из "Я", а из "Мы" и чувство братства делает жизнь намного легче и выносимее. Влияние географической среды многообразно. "Каждая, хотя бы небольшая человеческая среда находится, строго говоря, в своей неповторимой географической обстановке. Каждый двор, каждая деревня есть "месторазвитие". Подобные меньшие месторазвития объединяются и сливаются в "месторазвития" большие" (Савицкий, 1997в).
Масштабность пространств формировала особое ощущение широты, простора, бесконечности, раздолья и чувство всеобщности, космичности. Исследование этих пространств побуждало к землепроходству, к географическим исследованиям. Непрерывное движение на восток - "неустранимая внутренняя логика месторазвития" (Вернадский, 1992). Отсутствие природных границ между европейской и азиатской частями провоцировали население осваивать новые и новые территории: крепостной крестьянин бежал на неосвоенные окраинные земли. Власти требовалось "закрепить" крестьянина на земле и здесь начинает складываться проблема произвола в отношениях между людьми, которая актуальна и сейчас. Не завоевательным инстинктом, а в силу необходимости Россия, окруженная агрессивными соседями и лишенная естественных природных рубежей, выходила к естественным рубежам евразийской державы, беря под свою защиту народы, угнетаемые и разоряемые восточными державами. Другое дело Европа: "мозаически-дробное" строение Европы и Азии способствует возникновению небольших замкнутых, обособленных мирков. Здесь есть материальные предпосылки для существования малых государств, особых для каждого города или провинции укладов, экономических областей, обладающих большим хозяйственным разнообразием на узком пространстве" (Савицкий, 1997). Свободных земель не было. Зависимый европейский крестьянин находил убежище в городах, потому именно городские буржуазные ценности получают здесь развитие. Обихаживается и облагораживается каждый уголок земли. Ограниченность природных ресурсов, интенсивность обменных процессов способствовали интенсификации хозяйства. Российские же просторы, природные богатства породили привычку экстенсивного труда. Географическая среда "налагает печать своих особенностей на человеческие общности… Социально-историческая среда и географическая обстановка сливаются в некое единое целое, взаимно влияя друг на друга…" (Вернадский, 1992).
Евразийцы считали даже, что месторазвитием, как явлением, должна заняться специальная наука - геософия, которая соединяла бы географию и историю. Этим как бы подчеркивается, что одними из главных системообразующих связей являются связи пространственные, опирающиеся на особенности природной среды, ландшафта, климата. Наш современник Л.Н. Гумилев в одной из своих статей, опубликованных на страницах "Нашего наследия" пишет: "Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, поскольку все этносы имеют разный вмещающий ландшафт и различное прошлое, формирующее настоящее как во времени, так и в пространстве. Культура каждого этноса своеобразна, и именно эта мозаичность человечества как вида придает ему пластичность, благодаря которой вид Homo Sapiens выжил на планете Земля" (Гумилев, 1991).
Евразийская концепция Л.Н. Гумилева
Историк и географ Лев Николаевич Гумилев (1912-1992), по его словам, стал последним евразийцем. В 1930-1950 гг. он был репрессирован и, находясь в ГУЛАГе, встретился с П.Н. Савицким, стал его прилежным учеником, и главным теоретиком и вдохновителем евразийского подхода в советской этнографии. Именно у Савицкого он заимствовал основные положения теории этногенеза.
Теория Гумилева органично объединила историю, географию и естествознание. Согласно ей, новые народы возникают в результате внезапного изменения генофонда уже существовавших народов под воздействием внешних условий (космической энергии) в определенном месте и в определенное время. Таким образом, начальную стадию этногенеза ученый отождествляет с механизмом мутации, результатом которой становится пассионарный взрыв, приводящий к образованию новых этносов. Возникновение пассионарности Гумилев связывает с неравномерностью распределения «биохимической энергии живого вещества биосферы», которое оказывает свое влияние на поведение различных этнических коллективов в разное время. «Эффект, производимый вариациями этой энергии, описан нами как особое свойство характера людей и назван пассионарностью . Пассионарность - это характерологическая доминанта; это необратимое внутреннее стремление к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели. Цель эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни и счастья современников и соплеменников». Ярким примером выражения пассионарного духа Гумилев назвал Чингизхана, А. Невского, Жанну д"Арк, А. Суворова и др.
В процессе исследования исторического пути 40 этносов Гумилев пришел к выводу, что полный жизненный цикл любого из них от момента мутации (пассионарного толчка) до его гибели составляет 1500 лет. При этом этнос проходит закономерные фазы развития, в процессе которых изменяется и уровень пассионарности. Причем, изменение числа пассионариев, изменяет возраст этноса в целом. Всего же Гумилев выделил шесть фаз этногенеза:
1. пассионарный подъем , который вызван пассионарным толчком, продолжающимся 300 лет;
2. акматическую фазу , символизирующую предельный уровень пассионарного напряжения и сопровождающуюся бурными социальными потрясениями (300 лет), в ходе которых люди физически истребляют друг друга;
3. ее сопровождает фаза надлома , в процессе которого происходит резкое снижение пассионарного напряжения (300 лет), сопровождающееся рассеиванием энергии;
4. инерционную фазу , когда этнос начинает жить по инерции, благодаря ранее накопленным ценностям, происходит плавное снижение пассионарности, возникают большие государства, накапливаются материальные блага (300 лет);
5. обскурацию - снижение уровня пассионарности ниже предела равновесия, когда доминирующая роль принадлежит субпассионариям, т.е. людям с пониженной активностью, энергия которых направлена на уничтожение не только пассионариев, но и трудолюбивых людей (300 лет), начинается необратимый процесс распада этносоциальной системы;
6. мемориальную - последнюю фазу, наступающую тогда, когда «субпассионарии проедят и пропьют все ценное, сохранившееся после героических времен». В этот период этнос сохраняет память о своей исторической традиции. Затем исчезает и память, после чего «приходит время равновесия с природой (гомеостаза), когда люди живут в гармонии с родным ландшафтом и предпочитают великим замыслам обывательский покой».
Большая роль в судьбе любого этноса, по мнению Гумилева, принадлежит «кормящему ландшафту», место которому он определяет на границах регионов и в зонах этнических контактов. Именно «кормящий ландшафт» становится той основой, которая способствует возникновению нового этноса.
Под термином «Евразия» Гумилев понимает «не только огромный континент, но и сформировавшийся в центре него суперэтнос». Причем Россию он называет «наследницей» Тюркского каганата и Монгольского улуса», которая издавна противостояла на западе - католической Европе, на востоке - Китаю, на юге - мусульманскому миру. В сложной и своеобразной исторической судьбе Евразийского континента особое место Гумилев отводил многообразным ландшафтам, которые оказывали позитивное влияние на этногенез.
Л.Н. Гумилев стал одним из первых отечественных историков, который нарушил устоявшееся мнение и открыто выступил против европоцентристского взгляда на монголо-татарское иго. Он выдвинул и обосновал идею о сложных и динамичных отношениях Руси и монголо-татар, которые основывались на уважении друг к другу.
Кроме того, в отличие от представителей официальной историографии, Л. Гумилев считал, что историю России в этническом аспекте невозможно представить в виде линейного процесса, непрерывного от Рюрика до современности. Он полагал, что история Киевской и Московской Руси - это история двух различных этносов. Следуя его евразийской концепции, наше государство на 500 лет моложе Западной Европы. Поэтому, как бы мы ни старались подражать ей и добиться аналогичных результатов, все эти попытки будут тщетны, т.к. «наш возраст, наш уровень пассионарности предполагают совсем иные императивы поведения».
Евразийская концепция Л.Н. Гумилева оказалась столь интересной и оригинальной, что сразу же вызвала бурные отклики представителей отечественной науки. Следует отметить, что многие из них, в целом признавая право идеи на существование, подчеркивали тем не менее ряд неточностей и несовпадений с конкретным историческим материалом. Как бы там ни было, идеи Л. Гумилева сыграли важную роль в развитии гуманитарного знания и, скорее всего, на протяжении длительного времени еще будут востребованы.
Заключение
Движение евразийцев продолжило одну из традиций русской философии - исследование самобытности русской культуры. В своих трудах они подчеркивают значимость развития национальных культур, уникальность и необходимость неподражательного развития. При этом акцентировалась идея необходимости постоянного взаимообогащающего диалога народов. В своем учении евразийцы опирались на глубокие духовные корни отечественной философской и общественно-политической мысли, и пытались определить место России в мировой культуре.
Идеи евразийцев, родившиеся в 20-е годы ХХ века, не потеряли своего значения и актуальности и в наши дни. В настоящее время, на рубеже веков, в ситуации исторического перепутья возрождается интерес к русской идее. Многие современные отечественные мыслители заняты поиском ответов на вопросы: кто мы такие, откуда пришли, и куда идем. Вполне возможно, что историко-философское наследие евразийцев может стать важным ориентиром в этих поисках.
Библиографический список
1. Алексеев Н.Н. Духовные предпосылки евразийской культуры. В сб.: Евразийская хроника. Берлин, вып. 11, с.13-28, 1935.
2. Вернадский Г.В. Начертание русской истории. В сб.: Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. М., Наука, с. 12-46, 1992.
3. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало: Популярные лекции по народоведению. М., 2000.
4. Гумилев Л.Н. Заметки последнего евразийца. Наше наследие, № 3, 1991.
5. Менделеев Д.И. К познанию России. Вестник высшей школы, № 7-9, 1992. Савицкий П.Н. Географический обзор России-Евразии. В сб.: Континент Евразия. М., Аграф, 1997.
6. Трубецкой Н.С. Европа и Человечество. В сб.: Наследие Чингисхана. М., Аграф, 1999.
8. Информационно-аналитический портал ЕВРАЗИЯ http://evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=826.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Раскол между национально-религиозным и космополитическим мировоззрениями в 30-е годы XIX века. Исследование идейного содержания славянофильства и западничества. Характеристика сути разногласий о пути развития России между славянофилами и западниками.
реферат , добавлен 19.06.2016
Историософская полемика в обществе. Идеи П.Я. Чаадаева, повлиявшие на развитие философской и исторической мысли. Дискуссия западников и славянофилов о методологической основе исторического знания. Характеристика России через противопоставление Западу.
контрольная работа , добавлен 28.11.2009
История многолетних мировоззренческих споров между славянофилами и западниками о старой (феодальной) и новой Европе, о старой (допетровской) и новой России и об отношении последней к Западу. Особенности славянофильского либерализма. Гуманизм и его кризис.
реферат , добавлен 25.10.2014
История геософии в концепциях географического детерминизма: западноевропейская и русская школы. Геософия в теориях евразийцах: кн. Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Л.И. Мечникова, Г.В. Вернадского. Теория этногенеза и пассионарности Л.Н. Гумилева.
реферат , добавлен 30.11.2007
Проблема национальной идеи России. "Русская идея" как путь страны, способ ее существования в настоящем и будущем, цель ее развития. Современный поиск национальной идеи России как определенная реакция на необходимость самоопределения российского народа.
реферат , добавлен 27.06.2014
История формирования русской идеи в ее концептуальном виде на уровне государственной идеологии. Этапы ее возрождения и воплощение в трех направлениях: славянофильство, западничество и евразийство. Русская идея в современной культуре и образовании России.
реферат , добавлен 28.02.2012
Краткая биографическая справка из жизни Ф.В.Й. Шеллинга. Фундаментальные принципы и идеи натурфилософии. Принцип развития через поляризацию. Идея единства магнетизма, электричества и химических процессов. Идея развёртывания противоположных сил в природе.
реферат , добавлен 13.01.2012
Проблема истолкования гегелевского понимания "абсолютной идеи" как субстанции. Субстанция - субъект в философии Г. Гегеля. Восстановление единства как финального совпадения "субстанции" и "субъекта" в адекватном описании тотальности Бытия и Реального.
контрольная работа , добавлен 02.02.2016
Периоды развития ренессансно-гуманистической и реформационной мысли Великого княжества. Мыслители Франциск Скорина и Николай Гусовский. Религиозно-философские идеи С. Будного. Идеи национально-культурного самоопределения, свободы личности и государства.
контрольная работа , добавлен 10.01.2011
Историко-философские предпосылки становления экзистенциальной концепции субъекта. Основные идеи экзистенциальной антропологии: "Онтология субъективности". Понятие экзистенции. Понимание человеческой свободы современности. Идея коммуникации.
Классическое евразийство (обзор)
ЕВРАЗИЙСТВО идейное и общественно-политическое течение первой волны русской эмиграции, объединенное концепцией русской культуры как неевропейского феномена, который обладает в ряду культур мира уникальным соединением западных и восточных черт, а потому одновременно принадлежит Западу и Востоку, в то же время не относясь ни к тому, ни к другому.
Несмотря на свой явно выраженный интерес к "предельным", метафизическим проблемам русской и мировой культуры и истории, представители этого течения не были отвлеченными мыслителями и тяготели не столько к философии (культуры и истории), сколько к различным областям конкретного гуманитарного знания. Так, основатели евразийства кн. Н. С. Трубецкой (1890 1938) филолог и лингвист, основатель (совместно с P. O. Якобсоном ) Пражского лингвистического кружка; П. Н. Савицкий (1895 1965) географ, экономист; П. П. Сувчинский (1892 1985) музыковед, литературный и музыкальный критик; Г. В. Флоровский (1893 1979) историк культуры, богослов и патролог, Г. В. Вернадский (1877 1973) историк и геополитик; Н.Н. Алексеев правовед и политолог, историк обществ, мысли; В. Н. Ильин историк культуры, литературовед и богослов; первоначально к евразийству примыкал и Бицилли историк культуры, филолог, литературовед, кн. Д. Святополк-Мирский публицист, Эренжен Хара-Даван историк. Каждый из названных здесь представителей "классического" евразийства (1921-29), отталкиваясь от своего конкретного культурно-исторического материала и опыта (культурно-исторического, географического, политико-правового, филологического, этнографического, искусствоведческого и т.п.), ссылаясь на него, анализируя и обобщая, обращался к проблематике философии культуры и одновременно историософии, связанной с диалектикой Востока и Запада в русской и мировой истории и культуре.
Термин «Евразия» введен Гумбольдто м, ученый обозначил им всю территорию Старого Света: Европу и Азию. В русский язык введен географом В.И. Ламанским (1833-1914).
Евразийцы призывали бороться с «кошмаром всеобщей европеизации», требовали «сбросить европейское иго». «Мы должны привыкнуть к мысли, что романо-германский мир со своей культурой наш злейший враг». Так, ясно и недвусмысленно, писал Н. Трубецкой в вышедшей в Софии в 1920 г. программной книге «Европа и Человечество».
В середине 20-х гг. один из лидеров евразийцев Пётр Савицкий предпринимает попытку создания на базе евразийской идеологической платформы политической организации , ориентированной на подпольную работу в Советской России.
Савицкий втягивается в организованную ГПУ «Операцию Трест». (Чекисты создали видимость существования в СССР разветвлённой конспиративной организации антибольшевистского толка, основанной на евразийских принципах.) Савицкий несколько раз инкогнито посещает Россию. Крах «Треста» наносит серьёзный удар по идее политической организации евразийства на длительное время.
В 1926 году в Париже начинает выходит газета «Евразия», в которой все яснее проявляется откровенная пробольшевистская направленность движения. С другой стороны, Пражский кружок, объединяющий отцов-основателей (в частности, самого Савицкого, Алексеева), все более тяготеет к консервативным позициям.
Главная ценность евразийства состояла в идеях, одновременно оригинальных и в тоже время внутренне родственных глубинным традициям русской истории и государственности. Евразийство рассматривало русскую культуру не просто как часть европейской, но как совершенно самостоятельную цивилизацию, вобравшую в себя опыт не только Запада, но и в равной мере Востока. Русский народ, с этой точки зрения, нельзя относить ни к европейцам, ни к азиатам, принадлежит к совершенно самобытной евразийской этнической общности.
Подобная оригинальность русской культуры и государственности (одновременное присутствие европейских и азиатских элементов) определяет и особый исторический путь России, её национально-государственную программу, не совпадающую с западноевропейской традицией. Причем азиатские истоки для России внутренне ближе западных. Восточность ориентации России евразийцы прежде всего связывали с геополитической сферой, не распространяя ее на религиозную область, где они, как писал П.Н. Савицкий, оставались глубоко "православными людьми", для которых "Православная церковь есть тот светильник, который им светит".
Евразийство раскалывается, а к середине 30-х годов затухает. Левые евразийцы фактически становятся послушными инструментами Москвы, отказываясь от изначальной оригинальности движения, а правые сосредоточивают свое внимание на узкоспециальных областях истории, геополитике, экономике и т.д.
Основные положения классического евразийства
Цивилизационный подход
Запад (Европа) против Человечества.
Романо-германская цивилизация выработала особую систему принципов и ценностей, которую она отождествила с системой универсальной. Эта романо-германская система стала навязываться остальным народам и культурам силой и хитростью. Духовная и материальная колонизация Западом всего остального человечества является негативным явлением. Каждый народ и каждая культура имеют внутреннее право развиваться по своей собственной логике. Россия самобытная цивилизация. Она призвана не просто сопротивляться Западу, отстаивая свой путь, но и стать в авангарде других народов и стран Земли в деле отстаивания своих цивилизационных свобод.
Критика романо-германской цивилизации
Романо-германская цивилизация на основании секуляризации западного христианства (католицизм, протестантизм) построила особую пост-христианскую систему, ставящую на первое место индивидуализм, эгоизм, конкуренцию, материализм, технический прогресс, потребительские ценности, экономическую эксплуатацию сильными слабых. Эта цивилизация приравняла к «отсталым» культурам не только культуры Востока и Третьего мира, но и незападные направления христианского мира, в частности, Православие. Свое право на глобальность романо-германская цивилизация основывает не духовным величием, но грубо материальной силой, хотя и духовность других народов она оценивает только на основании своих представлений о превосходстве «рассудка» («рационализм»). Начиная с эпохи Просвещения романо-германская цивилизация вообще встала на путь открытого богоборчества, заменив традицию и поклонению Божеству, на превознесение человеческой гордыни. Эта цивилизация глубоко больна, пребывает во внутреннем кризисе, ее материальное преуспеяние скрывает духовное вырождение и упадок. Распространение ее влияния на другие части света равнозначны волне духовной эпидемии. Романо-германская цивилизация в ее колониально-империалистическом выражении (а другого она исторически не знает) является «угрозой человечества» и противоречит всем остальным моделям цивилизаций, так как отказывает им в праве на существование.
Пространственный фактор
Теория месторазвития
Географическое пространство в огромной (подчас в решающей) степени влияет на культуру и национальную историю народов. Каждый народ, развиваясь в определенной географической среде, вырабатывает свою национальную, этическую, правовую, языковую, обрядовую, хозяйственную и политическую формы. «Место», где происходит «развитие» народа или государства, в значительной степени предопределяет траекторию и смысл этого «развития» вплоть до того, что они становятся неотделимы. Нельзя отрывать историю от пространственных условий, и анализ цивилизации должен проходить не только по временной оси («раньше», «позже», «развитые» нации, «неразвитые» нации и т.д.), но и по пространственной («восток», «запад», «пустыни», «горы» и т.д.). Универсальной модели развития не существует, многообразие ландшафтов Земли порождает многообразие культур, каждая из которых имеет свои циклы, свои внутренние критерии, свою логику. Никакое месторазвитие не имеет права претендовать на то, чтобы быть эталоном для остальных. Каждый народ имеет свою модель развития, свое «время», свою «рациональность» и должен быть понят и оценен исходя из внутренних оригинальных критериев.
Географический детерминизм
Климат Европы, миниатюрность ее пространств, влияния ее ландшафтов породили специфическую европейскую цивилизацию, в которой преобладают влияние леса (Северная Европа) и побережья (Средиземноморье). Другие ландшафты породили другие типы цивилизаций: степные массивы кочевые империи (от скифов до тюрок), пустыня аравийскую (исламскую) цивилизацию, лессовые почвы китайскую, островное высокогорье японскую, слияние леса и степи русско-евразийскую. Отпечаток ландшафта лежит на свей истории каждой из этих цивилизаций и не может быть преодолен или изжит.
Государство и нация
Неославянофильство
Первые русские славянофилыXIX века (Хомяков, Аксаков, Киреевский) настаивали на том, что русская (славянская, православная) цивилизация является уникальной и самобытной. Она нуждается в защите, сохранении и укреплении перед лицом Запада с одной стороны, и либерального модернизма (также идущего с Запада), с другой. Славянофилы утверждали ценность традиций, величие древности, любовь к русской старине и указывали на «темные стороны» прогресса, на тупиковость материализма и нигилизма, на чуждость многих аспектов западной модели для России. Поздние славянофилы (Данилевский, Леонтьев, В.И. Ламанский ввел понятие «Евразии») считали, что Россия не просто должна отстоять свою самобытность, но и закрыться перед лицом Запада, общий баланс влияния которого на Россию расценивался как в целом совершенно негативный (в отличие от первых славянофилов, которые были в этих оценках осторожнее). Евразийцы унаследовали от этой философской школы позиции поздних славянофилов, еще более развили их тезис в смысле позитивной оценки влияний Востока. У евразийцев (Савицкий) русская самобытность не просто «нуждается в защите и изоляции», но должна быть активно противопоставлена романо-германской цивилизации и стать оплотом для освободительного движения всего человечества. Миссия России универсализируется.
Туранский фактор
Россия сложилась как самостоятельная цивилизация при сочетании собственно славянского начала с туранским. Наследие монголо-татарского периода было тем важнейшим элементом русской истории, который превратил несколько периферийных раздробленных восточно-славянских княжеств в остов мировой империи. Те сектора Киевской Руси, которые подпали в XIII веке под европейское влияние, постепенно растворились в нем, утратив политическую и культурную самостоятельность. Те земли, которые вошли в состав Орды, позже стали ядром континентальной империи. Татары сохранили духовную самобытность Древней Руси, которая воскресла в Московском Царстве и вступила в «наследие Чингизхана» (название книги кн. Н.С. Трубецкого). Евразийцы первыми среди русских философов и историков переосмысли туранский фактор в положительном ключе, распознав в диалектике русско-татарских отношений живой исток евразийской государственности.
Диалектика национальной истории
Национальная история России диалектична. В Киевской Руси мы встречаем первые интуиции будущего мессианства (митр. Илларион), но это типичное восточно-европейское слабое государство, находящееся на северной периферии Византии. Монгольские завоевания не разрушают цветущую Русь, но устанавливают контроль над разрозненными восточнославянскими областями, находящимися в вечных усобицах. Миф о Киевской Руси созревает в монгольскую эпоху, как ностальгия по «золотому веку» и имеет «проектный», «мобилизующий» характер для будущего державного возрождения. Московское Царство представляет собой высший подъем русской государственности. Национальная идея получает новый статус: после отказа Москвы от признания Флорентийской унии (заточение и изгнание митр. Исидора) и скорого падения Царьграда Русь берет на себя эстафету православного царства. Москва становится Третьим (последним) Римом. Параллельно происходит освобождение от власти Орды. Москва во второй половине XV века получает и политическую независимость и по-новому сформулированную религиозную миссию. 200 лет Московского царства расцвет Святой Руси. Раскол XVII века отмечает конец этого периода. Раскол имеет не только церковное, но и геополитическое, и социальное значение. Россия обращается к Европе, аристократия стремительно отчуждается от народных масс. Прозападное (полукатолическое или полупротестантское) дворянство на одном полюсе, архаичные народные массы, тяготеющие к староверию или национальным формам сектантства, с другой. Евразийцы называли петербуржский период «романо-германским игом». То, от чего уберегла русских Орда, случилось через Романовых. Романовская система, простояв 200 лет, рухнула, и на поверхность вылилась донная народная стихия. Большевизм был распознан евразийцами как выражение «московской», «дораскольной», собственно «евразийской» Руси, взявшей реванш над «романо-германским» Санкт-Петербургом. Под экстравагантным идейным фасадом марксизма евразийцы распознали у русских большевиков национальную и имперскую идею. Будущее России евразийцы видели в «преодолении большевизма» и в выходе на магистральные пути евразийского державостроительства православного и национального, но сущностно отличного от петербуржской эпохи, а тем более, от любых форм копирования европейской «либерал-демократии».
Политическая платформа
Идеократия
Государство, общество, народ, каждый конкретный человек должен служить высшей духовной цели. Материальные условия земного существования не могут и не должны быть самоцелью. Богатство и процветание, сильная государственность и эффективное хозяйство, мощная армия и развитая промышленность должны быть средством достижения высших идеалов. Смысл государству и нации придает только существование «идеи-правительницы». Политический строй, предполагающий постановку «идеи-правительницы» в качестве высшей ценности, евразийцы называли «идеократией» от греческого «идея» «идея» и «кратос» «власть». Россия всегда мыслилась как Святая Русь, как держава, исполняющая особую историческую миссию. Евразийское мировоззрение и должно быть национальной идеей грядущей России, ее «идеей-правительницей». Этой идее-правительнице должны быть подчинены остальные аспекты политики, экономики, общественного устройства, промышленного развития и т.д.
Евразийский отбор
Россия-Евразия как выражение лесостепной империи континентального масштаба требует особой модели управления на основании особого «отбора». Этот «евразийский отбор» осуществляется на основании особой этике, соответствующей ландшафтным условиям. Это этика коллективной ответственности, бескорыстия, взаимопомощи, аскетизма, воли, выносливости, беспрекословного подчинения начальству. Только такие качества могут обеспечить сохранение контроля над обширными слабозаселенными землями евразийской лесостепной зоны. Правящий класс Евразии формировался на основе коллективизма, аскетизма, воинских добродетелей, строгой иерархии. Формализация этих принципов легла в основу свода законов Чингизхана «Яса». Позже основные мотивы «евразийского отбора» воплотились в политическом устройстве Московской Руси. При любых идеологических фасадах реальный механизм управления Россией-Евразией естественно тяготеет к логике «евразийского отбора».
Западная демократия сложилась в специфических условиях древних Афин и через много веков островной Англии. Эта демократия отражает специфические характеристики европейского «месторазвития». Эта «демократия» не является универсальным мерилом. Иные «месторазвития» предполагают иные формы соучастия народов в политическом управлении; все они различаются как по формальным, так и по сущностным признакам. Для России-Евразии копирование норм европейской «либеральной демократии» бессмысленно, невозможно и вредно. Соучастие народа России в политическом управлении должно называться иным термином «демотия», от греческого «демос» «народ». Это соучастие не отвергает иерархии, не должны быть формализовано в партийно-парламентских структурах. «Демотия» предполагает систему земских советов, уездных и национальных (в случае малых народов) представительств. «Демотия» развивается на основах общинного самоуправления, крестьянского «мира». Пример «демотии» выборность настоятеля Церкви прихожанами в Московской Руси. Если «демократия» формально противоположна автократии, то «евразийская демотия» вполне может сочетаться с «евразийским авторитаризмом».
Истоки евразийства
Евразийская идея родилась в среде русских интеллектуалов в 1920-1921 гг. Ее основатели не испытывали подобно Н. Бердяеву нетерпимости к русскому коммунизму, но и не принимали революционную практику большевиков. Их учение призвано было объяснить существование Советской России – страны, чуждой экономически и политически остальному миру, – определить ее место и ее путь.
В годы, когда формировалась евразийская идея, и буржуазный Запад, и колониальный Восток казались нестабильными и исторически обреченными. Поэтому евразийцы полагали, что именно в СССР есть те начала, которые обновят мир. Эти начала они не связывали ни с социализмом и коммунизмом, ни с революционным насилием и атеизмом. Но очевидно, что идеи и мировоззрение евразийцев были порождением советской действительности 20-30-х годов.
Евразийство возникло и развивалось одновременно и как своеобразная политическая доктрина, и как определенная историофилософская концепция, уходящая корнями в русское славянофильство и западничество. Еще Н.М. Карамзин писал в "Записке о древней и новой России" (1811 г.), что Россия "возвысив главу свою между азиатскими и европейскими царствами, представляла черты сих обеих частей мира..." В этой фразе – едва ли не полный набор евразийских понятий. Косвенное отношение к евразийской идее имеют Н. Данилевский с мыслями о враждебной Европе славянской цивилизации и К. Леонтьев с понятиями византизма. Прямым же и непосредственным предшественником евразийской историософии был известный славист Ламанский, чьи работы прошлого века – чистое евразийство, свободное от переживаний революции и Советской власти.
Важной составляющей евразийства является попытка переосмысления прошлого и настоящего России, "новое прочтение" русской истории.
Для подлинных евразийцев Россия есть не часть европейской цивилизации, не часть Европы, и не новая славянская цивилизация, идущая вслед романо-германской. Она – симбиоз ордынских, византийских, еще каких-то "восточных" начал и чего-то славяно-европейского. Россия, заведомо "не Европа" и ее историю нелепо сопоставлять с историей Франции или Испании.
Это направление за короткое время объединило выдающихся представителей российской эмигрантской элиты. Евразийские идеи впервые были обнародованы в сборнике "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев", изданном в Софии в 1921 г. Реальным основателем нового течения стал географ и политический мыслитель П.Н. Савицкий. К евразийцам принадлежали также князь Н.С. Трубецкой, философ Л.П. Карсавин. Некоторое время евразийство принимали С.Л. Франк и П.М. Бицилли. Сторонники евразийства опубликовали несколько сборников и периодически издавали "Евразийскую хронику".
Обычно различают раннее евразийство – софийская стадия, – и позднее, датируемое 1927-1928 гг. Позднее евразийство разделилось на правое и левое течения. Особенно активны были евразийцы в начале 20-х годов. Но уже к середине 20-х началось концептуальное и организационное разложение движения. Во многом этому способствовало то, что его идеи были оспорены и пересмотрены одним из основателей – Г.В. Флоровским. Он признал евразийские конструкции опрометчивыми, голословными, основанными зачастую просто на эмоциях, и фактически отошел от движения в 1922 г. Трубецкой держался дольше: он констатировал, что евразийство исчезло в 1925 г. Пост идейного вождя занял Л. Карсавин.
На втором этапе, после 1925 г., политические идеи стали приобретать самодовлеющий характер, учение переросло в идеологию. Центр евразийства переместился в Париж, где с 1928 г. начался выпуск газеты "Евразия", в которой явно прослеживается влияние большевиков. Именно с этой газеты, которая призывала наладить контакты со страной Советов, теоретически обосновывая необходимость власти большевиков, и началось разложение и гибель евразийства. В 1929 г. и Карсавин, и Трубецкой окончательно порвали с евразийством.
Программа евразийства
В идеологии евразийства князь П. Трубецкой выделял несколько составляющих:
1) критика западной и выработка собственной концепции культуры;
2) обоснование идеалов на началах православной веры;
3) осмысление геоэтнического положения России и утверждение ее особых путей развития как Евразии;
4) учение об идеократическом государстве.
Концепция культуры. Установки евразийства, его ценности и идеалы базировались как на общефилософском, так и на определенном историософском основании. Евразийство можно охарактеризовать как разновидность "целостного" "органического" направления в философии. Так, согласно Л. Карсавину, главная ошибка в господствующей западно-европейской философии состояла в том, что в ней процветает индивидуализм и отсутствует "дух" общинности. Западная философия сосредоточилась на индивидуальном "Я", но зато упустила из виду существование сверхиндивидуального духа, души народа и государства. Господствующее на Западе мышление, которое усматривает в государстве, семье, в социальной группе только "сумму", "скопление" отдельных индивидов, по мнению Карсавина, в корне неверно. Народ и прочие культурносоциальные структуры суть сами организмы, хотя и "сверхиндивидуальные организмы" .
Индивидуализму Карсавин противопоставляет тезис, согласно которому индивидуального "Я", строго говоря, вовсе не существует. Оно есть индивидуализация "многоединства" двух, трех или многих людей, или даже всего человечества. "Действительная реальность не существует в форме индивидуального сознания, индивидуальной личности, как думают индивидуалисты, но есть личность социальная. Индивидуальная личность есть ни что иное, как момент явления, индивидуация социальной личности" . Социальная личность не существует независимо от отдельных индивидов, она существует в себе как "чистая потенция", и ее сознание и воля актуализируются только через отдельных индивидуумов. Из этого следует, что "социальная личность" не имеет той же степени реальности как отдельные индивиды – следствие, которого русский философ не видит. Всякая человеческая группа, соединенная общей работой или посредством обмена, является социальной личностью. Кроме таких кратких социальных личностей имеются очень долговечные – народ, государство, человечество. "Все люди мыслят по одинаковым законам логики, которые обладают непреходящим, абсолютным значением, потому что в каждом человеке, индивидуализируясь, мыслит само человечество" . Карсавин считает, что его теория связывает универсализм с индивидуализмом. Евразийские манифесты, используя эту идею, часто говорят о "симфонической личности", о "культурсубъекте".
Православные идеалы
Понятие "симфоническая личность" одно из ключевых для понимания евразийства. Оно означает органическое единство многообразия или такое единство множества, когда единство и множество отдельно друг от друга не существуют. "Индивидуум в том виде, как его обычно себе представляют, – просто не существует и является вымыслом или фикцией. Человек "индивидуален" вовсе не потому, что он отделим и отделен от других и целого и замкнут в себе, но потому, что он по-своему, по-особенному, специфически выражает и осуществляет целое, то есть высшее сверхиндивидуальное сознание и высшую сверхиндивидуальную волю" . Здесь очевидны отзвуки принципа соборности, то есть рассмотрения религиозной общины как живого целого.
Это не означает, что отрицается индивидуальность личности, но это означает, что индивид становится личностью в соотнесенности с целым – классом, сословием, семьей, народом, человечеством. Каждое из этих образований есть, по сути, симфоническая соборная личность, и в этом смысле имеет место определенная иерархия личностей – с точки зрения меры их соборности. Взаимосвязь между личностями различной степени соборности осуществляется в культуре, которая выступает объективацией симфонической личности. Но культурный процесс возможен только в генетической связи с предшествующими поколениями и одновременно с существующими. В качестве такого сложного образования культура переживает определенные стадии своего развития, но не в рамках непрерывного эволюционного ряда, а в круге законченного (закрытого) культурного цикла.
Своего совершенства процесс становления культуры достигает в Церкви. Поэтому можно сказать, что православная церковь является и ядром русской культуры, и ее целью, и определяет ее существо. Суть православия фиксируется понятием соборности, "вселенскости", то есть единения всех и покровительства церкви над всем миром, единения всех в вере и любви. И потому основа культуры как симфонической личности совпадает с понятием веры. Вера есть духовный символ, который религиозно окрашивает культуру. Евразийцы были убеждены, что рождение всякой национальной культуры происходит на религиозной почве. Такой почвой для евразийцев стало православие. Оно призвано совершенствовать себя и через себя весь мир с целью единения всех в царстве божием. Оба эти основания, соединяясь, и образуют базис культуры. Православие позволяет синтезировать различные идеологические течения – как входящие в рамки данной культуры, так и пребывающие за ее пределами. В этой связи язычество можно рассматривать как "потенциальное православие", поскольку в ходе освоения опыта мировых религий русское и среднеазиатское язычество создают формы веры, более близкие и родственные, чем, например, православие и европейское христианство. Не случайно, евразийцы всегда настаивали на близости православия восточным религиям.
В этой идее евразийцев таилось противоречие, подмеченное Н. Бердяевым. Православие провозглашалось евразийцами средоточием не только русской, но и всей евразийской культуры. Но последняя состояла (наряду с православной) из мощных анклавов буддистской, мусульманской, языческой и других культур. Столкнувшись с этим эмпирическим фактом евразийцы вынуждены были объявить православие подлинной вселенской религией, истинным и непогрешимым выражением христианства. "Вне его все – или язычество, или ересь, или раскол". Это не следует понимать в том смысле, что православие отворачивается от иноверцев. Оно только хочет, чтобы "весь мир сам из себя стал православным".
Серьезное препятствие на этом пути к Вселенской Церкви евразийцы видели в различных видах христианской ереси, сознательно идущих на раскол. К ереси такого рода в первую очередь относится "латинство" и как прямое его порождение "просвещение", "либерализм" и "коммунизм".
Философское осмысление мировой истории
Евразийская концепция культуры легла в основу разработки философии истории. Во многом она имеет сходство с концепцией культуры и истории О. Шпенглера. Евразийцы не разделяли гегелевскую, а затем и марксистскую теорию линейного прогресса и существующее в рамках этих концепций атомистическое понимание общества, народа, государства как простой суммы индивидов. "...не может быть и нет общего восходящего движения, нет неуклонного общего совершенствования: та или иная культурная среда и ряд их, совершенствуясь в одном и с одной точки зрения – нередко упадает в другом и с другой точки зрения" . Для евразийцев история представляет собою осуществление контактов между различными культурными кругами, вследствие которых и происходит становление новых народов и общемировых ценностей. П. Савицкий, например, видит сущность евразийской доктрины в "отрицании "абсолютности" новейшей "европейской" культуры, ее качества быть "завершением" всего доселе протекавшего процесса культурной эволюции мира". Он исходит из относительности многих, в особенности "идеологических" (то есть духовных) и нравственных достижений и установок европейского сознания. Савицкий отмечал, что если европеец называет какое-либо общество, народ или образ жизни "отсталыми", он делает это не на основании неких критериев, которых не существует, но только потому, что они – другие, нежели его собственное общество, народ или образ жизни. Если превосходство Западной Европы в некоторых отраслях новейшей науки и техники можно доказать объективно, то такое доказательство в области "идеологии" и нравственности было бы просто невозможно. Напротив, в области духовно-нравственной Запад мог быть побежден иными, якобы дикими и отсталыми народами. При этом требуется правильная оценка и субординация культурных достижений народов, возможная только при помощи "расчлененного по отраслям рассмотрения культуры". Разумеется, древние жители острова Пасхи были отсталыми, по сравнению с сегодняшними англичанами в области эмпирического знания, пишет Савицкий, но едва ли в области скульптуры. Во многих отношениях Московская Русь представляется более отсталой, чем Западная Европа, однако в области "художественного строительства" она была более развитой, чем большинство западноевропейских стран того периода. В познании природы иной дикарь превосходит европейских ученых-натуралистов. Иными словами: "Евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического "европоцентризма"; отказ, проистекающий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок... Одна из последних есть отрицанье универсалистского восприятия культуры, которое господствует в новейших "европейских понятиях..." .
Такова общая основа того философского понимания истории, ее своеобразия и смысла, которое выражали евразийцы. В рамках этого подхода рассматривается и истории России.
Вопросы истории России
Главный тезис евразийства выражался в следующем: " Россия есть Евразия, третий срединный материк, наряду с Европой и Азией, на континенте Старого Света". Тезис сразу определял особое место России в человеческой истории и особую миссию российского государства.
Идею исключительности России развивали и славянофилы в ХIХ в. Евразийцы, признавая их своими идейными предшественниками, во многом, однако, отмежевывались от них. Так, евразийцы считали, что русская национальность не может быть сведена к славянскому этносу. Понятие "славянства", по мнению Савицкого, малопоказательно для понимания культурного своеобразия России, поскольку, например, поляки и чехи принадлежат к западной культуре. Русскую культуру определяет не только славянство, но и византизм. В облик России впаяны как европейские, так и "азиатско-азийские элементы". В ее образовании огромную роль сыграли тюркские и угоро-финские племена, населявшие единое с восточными славянами место (беломоро-кавказскую, западно-сибирскую и туркестанскую равнины) и постоянно взаимодействующие с ними. Как раз наличие всех этих народов и их культур составляет сильную сторону русской культуры, делает ее непохожей ни на Восток, ни на Запад. Национальным субстратом русского государства является вся совокупность населяющих его народов, представляющих собой единую многонародную нацию. Эту нацию, называемую евразийской, объединяет не только общее "месторазвитие", но и общеевразийское национальное самосознание. С этих позиций евразийцы отмежевывались и от славянофилов, и от западников.
Показательна критика, которой подвергает князь Н.С. Трубецкой и тех, и других. С его точки зрения славянофилы (или как он их называет "реакционеры") стремились к могущественному, сравнимому с Европой государству – даже ценой отказа от просветительских и гуманистических европейских традиций. "Прогрессисты" (западники), наоборот, стремились к реализации западноевропейских ценностей (демократии и социализма), даже если при этом придется отказаться от русской государственности). Каждое из этих течений хорошо видело слабости другого. Так, "реакционеры" справедливо указывали, что требуемое "прогрессистами" освобождение темной народной массы в конечном счете приведет к крушению "европеизации". С другой стороны, "прогрессисты" резонно замечали, что место и роль великой державы для России невозможны без глубокой духовной европеизации страны. Но ни те, ни другие не могли разглядеть собственную внутреннюю несостоятельность. Оба были во власти Европы: "реакционеры" понимали Европу как "силу" и "власть", а "прогрессисты" – как "гуманную цивилизацию", но и те, и другие ее при этом обожествляли. Обе эти идеи были продуктом петровских реформ и соответственно реакцией на них. Царь проводил свои реформы искусственным образом, насильственно, не заботясь об отношении к ним народа, поэтому обе эти идеи оказались народу чуждыми.
Новая критическая оценка совершенной Петром Великим "европеизации" России составляет основной пафос "евразийской идеи". "Провозглашая своим лозунгом национальную русскую культуру, евразийство идейно отталкивается от всего послепетровского санкт-петербургского, императорско-обер-прокурорского периода русской истории" .
Категорически отвергая западничество и славянофильство евразийцы постоянно подчеркивали свою серединную позицию. "Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других... Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как серединную евразийскую культуру" .
Таким образом, географические факторы стали в концепции евразийства ведущими. Они определили исторический путь России и ее особенности: она не имеет естественных границ и испытывает постоянное культурное давление как с Востока, так и с Запада. По мнению Н.С. Трубецкого, Евразия, этот суперконтинент просто обречен на условия более низкого уровня жизни по сравнению с другими регионами. В России слишком велики транспортные издержки, поэтому промышленность вынуждена будет ориентироваться на внутренний, а не на внешний рынок. Кроме того, из-за перепада в уровне жизни всегда будет тенденция к оттоку наиболее творчески активных членов общества. И чтобы удержать их, необходимо создать им среднеевропейские условия жизни, а значит, создать чрезмерно-напряженную социальную структуру. В этих условиях Россия сможет выжить лишь постоянно осваивая океан, как более дешевый путь перевозок, обустраивая свои границы и порты, даже ценой интересов отдельных социальных групп.
Решению этих задач способствует на первых порах крепость православной веры и культурное единство народа в рамках сильно централизованного государства. Как писал Трубецкой "национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих Евразию, рассматриваемая как особая многогранная нация". По-настоящему Россия никогда не принадлежала Западу, в ее истории есть исключительные периоды доказывающие ее причастность к восточным, туранским влияниям. Евразийцы акцентировали внимание на роли "азиатского элемента" в судьбах России и ее культурно-историческом развитии – "степной стихии", дающей мироощущение "континента-океана".
В рамках исследований евразийцев, посвященных истории России, сложилась весьма популярная концепция монголофильства. Суть ее состоит в следующем.
1) Господство татар было в русской истории не отрицательным, а положительным фактором. Монголо-татары не только не разрушали форм русской жизни, но и дополняли их, дав России школу администрации, финансовую систему, организацию почты и т.д.
2) Татаро-монгольский (туранский) элемент вошел в русский этнос настолько, что считать нас славянами нельзя. "Мы не славяне и не туранцы, а особый этнический тип" .
3) Монголо-татары оказали огромное влияние на тип русской державы и русское государственное сознание. "Татарщина не замутила чистоты национального творчества. Велико счастье Руси, – писал П.Н. Савицкий, что в момент, когда она в силу своего внутреннего разложения, должна была пасть, она досталась татарам, а не кому-либо другому". Татары объединили распадавшееся государство в огромную централизованную империю и сохранили тем самым русский этнос.
Разделяя эту позицию Н.С. Трубецкой считал, что основателями русского государства были не киевские князья, а московские цари, ставшие воспреемниками монгольских ханов.
4) Туранское наследство должно определять и современную стратегию и политику России – выбор целей, союзников и т.д.
Монголофильская концепция евразийства не выдерживает серьезной критики. Во-первых, провозглашая принцип срединности русской культуры, она, тем не менее, приемлет "свет с Востока" и агрессивно настроена по отношению к Западу. В своем преклонении перед азиатским, татаро-монгольским началом евразийцы противоречат историческим фактам, обобщенным и осмысленным русскими историками, С.М. Соловьевым и В.О. Ключевским в первую очередь. Согласно их исследованиям, не подлежит сомнению, что российская цивилизация имеет европейский культурно-исторический генотип, обусловленный общностью христианской культуры, экономическими, политическими и культурными связями с Западом. Евразийцы пытались осветить историю России игнорируя многие существенные факторы создания этой великой державы. Как писал С.Соловьев, российская империя создавалась в ходе колонизации бескрайних евразийских пространств. Этот процесс начался в XV и закончился к началу ХХ в. На протяжении веков Россия несла на Восток и на Юг основы европейской христианской цивилизации народам Поволжья, Закавказья, Средней Азии, которые уже были наследниками великих древних культур. В результате огромное цивилизованное пространство европеизировалось. Многие населявшие Россию племена соприкоснулись не только с иной культурой, но и сформировали национальное самосознание на европейский лад.
Колониальная политика России сопровождалась военными, политическими, культурными конфликтами, как это было при создании любых других империй, например, Британской или Испанской. Но приобретение чужих территорий происходило не вдали от метрополии, не за морями, а рядом. Граница между Россией и примыкающими к ней территориями оставалась открытой. Открытая сухопутная граница создавала совершенно иные модели отношений между метрополией и колониями, чем те, которые возникали, когда колонии находились за морем. Это обстоятельство было верно подмечено евразийцами, но не получило должного понимания.
Наличие открытой границы на юге и на востоке позволило существенно взаимообогатить культуры, но из этого обстоятельства вовсе не следует, что был какой-то особый путь развития России, что российская история принципиально отличается от западноевропейской. Когда евразийцы писали о византийских и ордынских традициях русского народа, то они мало считались с историческими реалиями. Входя в соприкосновение с историческими фактами евразийство становится очень уязвимой концепцией при всей своей внутренней непротиворечивости. Факты свидетельствуют о том, что те периоды и структуры, которые евразийцы считают неуязвимыми в своих концепциях на деле были склонны к катастрофам – Московское царство, режимы Николая I и Николая II и т.д. Легенда евразийцев о гармонии народов в царской России может быть опровергнута при добросовестном исследовании экономики и политики того времени.
Идеократическое государство
Учение о государстве является одним из важнейших в концепции евразийства. В его разработке принимали самое активное участие Л.П. Карсавин и Н.Н. Алексеев.
Образование СССР было воспринято евразийцами как закат культурного и политического лидерства Запада. Наступает иная эпоха, в которой лидерство перейдет к Евразии. "Евразия – Россия – узел и начало новой мировой культуры..." – утверждала одна из деклараций движения. Запад исчерпал свой духовный потенциал, Россия же, вопреки революционной катастрофе объявлялась обновленной и жаждущей сбросить западное иго. Для того, чтобы успешно решить возложенные на него задачи, государство должно обладать сильной властью, сохраняющей в то же время связь с народом и представляющей его идеалы. Евразийцы характеризуют ее как "демотический правящий слой", формируемый путем "отбора" из народа и потому способный выражать его подлинные интересы и идеалы. Демотичность, или народность власти определяется органической связью между массой народа и правящим слоем, который образуют властные структуры, с примыкающей к нему интеллигенцией. Демотическая власть принципиально отличается от европейской демократии, основанной на формальном большинстве голосов, поданных за какого-либо представителя власти, чья связь с народом в большинстве случаев на этом и заканчивается. Никакое статически-формальное большинство, считают евразийцы, не может выразить народный дух, объединяющий помыслы современного поколения, реализованные и нереализованные деяния предков, надежды и возможности поколений будущих. Выразить и защитить их интересы может только "правящий слой", связанный единой с народом идеологией. Государство этого типа и определяется как идеологическое или, в терминологии евразийцев, идеократическое. В нем "единая культурно-государственная идеология правящего слоя так связана с единством и силою государства, что ее нет без них, а их нет без нее" . В государстве такого типа нет объективных условий для многопартийности. Партии в европейском смысле этого слова в них просто не могут появиться.
Появившийся из глубин народа, правящий слой в целях выполнения властных функций неизбежно должен противопоставить себя "народным массам", ибо они, оставаясь массами, сохраняют способность к стихийным действиям. Задача правящего класса состоит в согласовании рассогласованных действий. Выполнение этой функции требует от правящего слоя единства и безоговорочной координации усилий. На это и направлен особый тип "отбора". Основным признаком, которым при этом типе отбора объединяются члены правящего слоя, является общность мировоззрения, идеологии. Носителем идеологии является партия. Российская компартия, как считали евразийцы как нельзя лучше подходит к условиям России-Евразии.
Действуя в очень сложной социальной и политической обстановке идеократическое государство должно быть сильным и даже деспотичным. Здесь не место сентиментальным рассуждениям о свободе, способным лишь породить анархию. Сфера государства есть сфера силы и принуждения. Евразийцы уверены, что чем здоровее культура и народ, тем большей властью и жестокостью характеризуется его государство. Государство должно иметь право не только защищать, но и выступать в роли верховного хозяина. В такой роли оно должно управлять, планировать, координировать, давать задания своим субъектам во всех сферах хозяйственной жизни.
Как можно заметить, евразийское учение о государственном устройстве опирается на превращенный опыт государственного и партийного строительства СССР. Евразийцы открыли для себя в большевистской партии "испорченный" идеей коммунизма прообраз идеократической партии нового типа, а в Советах – представительный орган власти, способный ввести в русло стихийные устремления масс в заданное правящим слоем русло.
Отношение евразийцев к коммунистическим идеям было весьма противоречивым. С одной стороны, они восприняли большевизм как логическое следствие ошибочной "европеизации" России. Негативно относясь к коммунистической идеологии евразийцы при этом различали коммунистов и большевиков. Большевики, по мнению евразийцев, опасны, пока они коммунисты, пока они не отказались от коммунистической идеологии. В этом ряду коммунизм рассматривается как лжерелигия, вера, выросшая из Просвещения, материалистического созерцания, позитивизма и атеизма. "Коммунизм верит в опровергнутый наукою материализм, верит в необходимость прогресса и своего торжества, верит в гипотезу классового строения общества и миссию пролетариата. Он – вера, ибо одушевляет своих сторонников религиозным пафосом и создает свои священные книги, которые, по его мнению, подлежат только истолкованию, но не критике..." . Коммунизм не только ложная, но и вредоносная вера, ибо свои еретические идеалы он утверждает путем жесткого принуждения.
Монополию "ложной" идеологии евразийцы стремятся преодолеть идеологией другой, наделенной ими авторитетом подлинной и непреложной – православием, противопоставив ее всем другим. Тем самым на православие возлагалась не свойственная религии политическая функция, которая в европейской традиции является прерогативой государства. Но евразийцы делают это намеренно. Стоит заменить коммунистическую идею на евразийско-православную и соответственно обновить правящий строй, как опасность коммунистической идеологии будет устранена. В частности, вредность коммунистической идеологии Трубецкой усматривает в том, что единство нации она основывает на пролетарском интернационализме, переходящем в классовую ненависть. В результате, чтобы оправдать свое существование, центральным властям приходится искусственно раздувать опасность, угрожающую пролетариату, создавать "врага народа". Но даже Трубецкой не мог предвидеть, какой размах примет угаданное им направление политики. Кроме того, коммунистическая идеология строится, как пишет П. Савицкий, на "воинствующей экономике". Исторический материализм является совершеннейшим выражением этого "экономизма". А захват коммунистами власти есть триумф исторического материализма, который стал государственной идеологией.
С другой стороны, появление большевизма рассматривается евразийцами как бунт против западно-европейской культуры. Большевики разрушили старые русские государственные, общественные и культурные структуры, которые возникли в результате искусственных и вредных петровских реформ. Вследствие этого существовали некоторые точки соприкосновения большевизма и евразийства: "Евразийство сходится с большевизмом в отвержении не только тех или иных политических форм, но всей той культуры, которая существовала в России непосредственно до революции и продолжает существовать в странах романо-германского Запада и в требовании коренной перестройки всей этой культуры" .
Но это сходство только внешнее и формальное. Большевики называли культуру, которую они должны были упразднить, буржуазной. Для евразийцев она – "романо-германская". Как альтернативу ей большевики рекомендовали пролетарскую, а евразийцы – "национальную", "евразийскую" культуру. Разница заключается таким образом в понимании культуротворческих факторов. Для большевиков таким фактором был класс, для евразийцев – нация, группа наций. Согласно Трубецкому, марксистское понимание культуры различает только социальный антагонизм там, где для евразийцев существуют определенные ступени той же самой национальной культуры.
Борьба против "романо-германской" культуры и против мирового колониализма (который есть, по сути, культурное превосходство одной нации над другой") на определенном этапе были очень симпатичны евразийцам в политике большевиков.
Н. Трубецкой обвиняет Запад в попытке колонизировать Россию и в этом ключе одобряет большевизм как силу, способную отстоять национальную самобытность страны. Свержение Советской власти иностранными войсками означало бы порабощение России. Этим путем русские патриоты пойти не могут.
Оценка Трубецким большевистской борьбы против колониализма интересна как одно из возможных объяснений отношения Советской элиты к колониальной проблеме. Очевидно, что для большевиков поддержка борьбы колониальных народов часто была тактическим средством для раскола некоммунистического мира. Но в то же время практика большевизма часто истолковывалась как "модернизация" или "европеизация" азиатских и полуазиатских обществ. Сами коммунисты отвергали этот термин, поскольку он "стирал" классовые различия. Вместе с тем, проекты индустриализации и коллективизации, казалось бы, подтверждали подобное толкование. Но на самом деле о европеизации речь не могла идти. Европеизация означала прежде всего укрепление частной собственности и демократии. Большевизм принес коллективизм и деспотизм.
Но даже при том, что евразийцы видели многие пороки коммунистической идеологии и власти, сохранение коммунистического режима казалось им меньшим злом по сравнению с политической зависимостью страны от Запада.
Эти опасные мотивы евразийской доктрины не остались скрытыми для современников. Г.Ф. Флоровский, одно время принадлежавший к евразийцам, констатировал, что его единомышленники оказались в плену у революционной идеи: "В каком-то смысле евразийцев зачаровали "новые русские люди", ражие, мускулистые молодцы в кожаных куртках, с душой авантюристов, с той бесшабашной удалью и вольностью, которые вызревали в оргии войны, мятежа и расправы" .
Заключение. Евразийство возникло в атмосфере катастрофического мироощущения и кризиса, охватившего русскую интеллигенцию после революции 1917 г. Этот психологический момент объясняет очень многое в современном интересе к евразийской теме в части освещения исторических и политических проблем.
На сегодняшний день евразийство является одной из самых популярных концепций российской истории. Она подвергает ревизии ориентацию общественного сознания на Запад как на образец политической, экономической, культурной жизни. Она указывает русскому народу на его самобытность. Психологически евразийство смягчает чувство утраты и разочарования, возникшее в ходе распада бывшей великой империи Россия, а затем СССР, поскольку внушает надежду на возрождение великого государства. Но на самом же деле, в нынешней ситуации евразийство является попыткой осмыслить связи России с восточными и западными культурами и выдвинуть своеобразную версию ее исторического пути.
Евразийство возникло в 1921 г. в Европе в среде русских эмигрантов и существовало до начала Второй мировой войны. Его отсчет ведется с 1921 г., когда в Софии увидел свет первый сборник евразийцев «Исход к Востоку». Главная идея евразийства состояла в обосновании лидерства России в антиевропейском глобальном движении. В отношении Азии у евразийцев была достаточно абстрактная и романтичная позиция: они возлагали большие надежды на плодотворность взаимодействия России с азиатскими культурами. В 1926 г. в Европе появилась их программная работа «Евразийство. Опыт систематического изложения».
Наиболее известными евразийцами были географ П.Н. Савицкий (1859-1968), филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский, богослов Г.В. Флоровский (1893-1979) и др. Ведущее место среди евразийцев занимал П.Н. Савицкий, автор теории «месторазвития».
Евразийство представляет идейно-философское течение, основанное на тезисе о том, что Россия, занимающая срединное пространство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров - восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компонента. Обосновывая свою «срединную» позицию, евразийцы писали: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру». На смену Европе и Западу, исчерпавшим свои духовно-исторические потенции, шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация.
В свое время публицист и историк П.И. Милюков в дискуссии с евразийцами замечал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-греческое, славянское и европейское государство. Европеизация России - это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, одинаковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, поскольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия.
Заметный всплеск интереса к идеям евразийцев в современных условиях связан с поиском Россией собственной геополитической ниши в ситуации «однополярного мира».
Ключевым понятием в геополитической доктрине евразийцев, как и всей русской школы геополитики, является категория месторазвития . Концепция евразийцев основана на положении о том, что Россия - это не Европа и не Азия, она является исключительной страной, непохожей на Европу и имеющей большое родство с Азией. Россия - это отдельный, своеобразный, целостный и органичный мир, именуемый Россия-Евразия, самодостаточный мир, географические и политические границы которого исторически совпали с границами Российской империи.
Существует множество интерпретаций термина «месторазвитие». Одно из них принадлежит Г.В. Вернадскому:
Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.
В этом определении социально-историческая среда и географический фактор взаимовлияют друг на друга, образуя единое целое. По этой причине история развития Русского государства есть процесс приспособления русского народа к своему месторазвитию - Евразии, а также и адаптация всего пространства Евразии к хозяйственно-историческим нуждам русского народа.
Действительно, в русской истории можно наблюдать различные типы больших и малых месторазвитий. Целостным месторазвитием являлись каспийско-черноморская степь, речные области - объединение леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный географический мир. Именно в рамках этого мира образовались такие крупные империи, как скифская, гуннская, или монгольская, а позже империя Российская. В процессе образования Российской империи русские не только воспользовались географическими предпосылками евразийского месторазвития, но и в значительной степени создали «свою» Евразию как единое целое, приспособив к себе географические, хозяйственные и этнические условия Евразии.
Законченный вид это понятие приобретает в концепции месторазвития П.Н. Савицкого. Она очень близка к органицистской школе Ф. Ратцеля. Именно «месторазвитие» выступает объединяющим началом России-Евразии при всей национальной, расовой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.
Согласно П.Н. Савицкому, географическое положение России можно понять через анализ отношений центра и периферии. Здесь сходство с моделью Хартленда X. Маккиндера. Россия как часть Старого Света есть некое целостное единство, в котором противостоят, с одной стороны, окраинно-приморские области, простирающиеся от Китая до Западной Европы включительно, а с другой - его внутренние районы.
Отрыв России-Евразии от Мирового океана породил особый уклад хозяйствования. Огромные размеры территории и наличие природных богатств постоянно подталкивают Евразию к осознанию своей экономической самодостаточности, превращению ее в автономный «континент-океан». Евразия в строгом смысле слова, отмечают евразийцы, подразделяется уже не на Европу и Азию, а на несколько сегментов: срединный континент (собственно Евразия) и два периферических мира: а) азиатский (Китай, Индия, Иран); б) европейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман - Западный Буг - Сан - устье Дуная. Последняя граница является водоразделом двух колонизационных волн с Востока и Запада.
Такое географическое положение России-Евразии способствовало объединению и синтезу двух начал Старого Света - Востока и Запада. Образовался новый тип культуры с чертами материковой (континентальной) культуры в противовес океанической, а точнее, атлантической культуре Европы, Америки и, вообще, британо-атлантической модели развития. В России-Евразии осуществлен синтез европейского и азиатского начал.
Позже этот исторически складывавшийся в Евразии тип культуры Л.Н. Гумилев назвал скифско-сибирским «степным» стилем .
Срединный континент стал «плавильным котлом» для славянотюркских народов, сформировавших в результате органический сплав российского суперэтноса: «Надо осознать факт: мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские». Его культуру составила евразийская культура, синтетическая по своему характеру. Самобытность евразийской культуры состоит не только в том, что это особый этнический тип, но и в том, что Россия оказалась едва ли не единственной хранительницей православия по восточному, греческому образцу. В работе «Европа и человечество» (1920) Н.С. Трубецкой писал, что православие является стержнем евразийской культуры.
Русскую культуру отличает от других культур соборность, народность, ее цель состоит в исторической миссии сохранить и множить духовные основы человечества.
Евразийцы выступали против панславизма, говоря, что он был создан поборниками российской великодержавности по подобию пангерманизма. Они поддержали «формулу» Леонтьева: славянство есть, славизма нет.
Евразийцы негативно относились к идеи европоцентризма, европейского превосходства. Под ее влиянием неевропейские народы начали рассматривать европейскую культуру в качестве эталона и приходили к выводу о своей национальной неполноценности. Результатом этого стал отказ от национальных культур и национальных корней. Желание «догнать» Европу породило стремление перескочить через необходимые ступени собственного исторического развития.
Евразийцы отвергали либеральное государство как слабое, а парламентскую демократию как извращенную форму правления, рассматривая ее скорее как олигархию. По мнению Савицкого, евразийское государство должно иметь форму идеократии, быть механизмом реализации идеи, которая в качестве духовного импульса транслируется сверху вниз.
Идея идеократии могла принимать самые различные формы: теократия, «народная монархия», национал-диктатура, партийное государство. Неизменно одно: во главе такого типа государства должен стоять особый класс «духовных вождей». Для их распознания он ввел понятие «географическая личность». Достоинство такой личности состоит в способности подняться над материальной необходимостью, органически включать физический мир в единый духовно-созидательный импульс глобального исторического творчества.
Ключевой тезис, который явно проводился в работах евразийцев, состоял в том, что азиатский фактор играл более существенную роль, чем славянский, в формировании и государственности, и российской концепции культуры.
Савицкий отмечал, что благодаря татаро-монгольскому нашествию Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и сохранила свою духовную независимость от агрессивного романогерманского мира. Евразийцы считали, что «впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана». Подъем Русского государства с середины XV в. и до середины XVIII в. характеризуется восхождением Московского государства в качестве преемника и наследника Золотой Орды.
Идеи евразийцев подвергались серьезной критике по многим направлениям.
Неоевразийство Л.Н. Гумилева
Идеи основателя геополитической доктрины евразийства П.Н. Савицкого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л.Н. Гумилева (1912-1992).
Хотя в своих работах Гумилев геополитические темы прямо не затрагивал, однако его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Термин «этнос» ввел в международный научный обиход в 1921 г. русский ученый С.М. Широкогоров (1887- 1939) в качестве собирательного термина для обозначения этнических общностей.
В научной литературе сложились два основных подхода в определении этноса:
1. Этнос - это исторически возникшая общность (форма социальной организации) людей, которая обладает общностью территории, языка, культуры, религии, другими общими признаками. Сторонники данного подхода исходят из того, что этнос явление социальное, ибо он не существует вне собственных социальных институтов различных уровней - от семьи до общества. Следовательно, этнос подчинен законам развития общества и потому не имеет собственных закономерностей. Социальное в широком значении, утверждают они, включает в себя и этническое. Значит сами этносы представляют собой социальные институты.
2. Этнос - это устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени. Сторонники этого подхода исходят из того, что этнос явление биологическое (природное), это система, являющаяся связующим звеном, «мостом» между социальным и биологическим, явление, в котором биологические признаки играют определяющую роль.
Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства является стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от общества, работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Поведение каждого этноса - это способ его адаптации к своей географической и этнической среде.
Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и классифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического развития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополнительного фактора - пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного признака в популяции и приводящую к возникновению новых этнических систем в затронутых ею регионах.
Скептики критикуют Л.Н. Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное).
В данном случае применяется подход: «Необъяснимо, значит невозможно». Вместе с тем, доктрина Л.Н. Гумилева отвечает объективным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.
Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200-400 км и длиной примерно 0,5 окружности Земли. Его признак - массовое появление на некоторой территории сверхактивных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз развития, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (развития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пределами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индивидов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие установки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за исключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно - в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».
Первая фаза - фаза пассионарного подъема этноса. Она продолжается около 300 лет. Основной стереотип поведения этой фазы: «Будь тем, кем ты должен быть».
Вторая фаза - акматическая фаза, которая продолжается около 300 лет. В ней пассионарное напряжение в этносе достигает наивысшего уровня. Она характеризуется господством пассионариев жертвенного типа, наивысшим числом субэтносов. Основной стереотип поведения: «Будь самим собой».
Третья фаза - фаза надлома, которая продолжается около 200 лет. Это фаза резкого снижения уровня пассионарного напряжения. Она характеризуется ростом числа субпассионариев (индивиды энергодефицитного типа), острыми конфликтами внутри этноса. Стереотип поведения: «Мы устали от великих, дайте жить».
Четвертая фаза - инерционная, которая продолжается около 300 лет. Это пора «золотой осени». Стереотип поведения: «Будь таким, как я».
Пятая фаза - фаза обскурации. Она продолжается около 200 лет. Пассионарное напряжение убывает до уровня ниже нулевого. Стереотип поведения: «Будь таким, как мы».
Шестая фаза - мемориальная, знаменующая завершение процесса эволюции этноса. Стереотип поведения: «Будь сам собой доволен».
Таким образом, каждая фаза эволюцию этноса характеризуется:
1) изменением уровня активности этноса (миграционной, социально-экономической, политической, природообразовательный и др.);
2) господствующими в данной фазе типом пассионариев определенного уровня и количеством, ролью субпассионариев;
3) единым для данной фазы общественным императивом поведения;
4) степенью внутренней сложности этноса, т.е. количества и направлений изменения составляющих его субэтносов;
6) особыми, присущими только ей отличительными признаками.
Применительно к геополитике Гумилев довел до логического конца идею Савицкого о том, что русские - это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюрко-славянского слияния. В его концепции татаро-монголы выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государства от католической агрессии Европы.
Постулирование полярности Россия - Запад (в лице ее лидера - США) основано на вере в будущее воссозданной евразийской империи, обладающей большими историческими возможностями. Неизбежно центр тяжести должен переместиться к более молодым этносам. Западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этносом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи.
В современном мире насчитывается более двух тысяч этнических общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни этносы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.
Основная идея евразийства - идея о существовании целостной евразийской нации, развивающейся на почве объединяющей идеи православия, была мифом. Эта идея национальной исключительности была искусственной конструкцией. Более того, характерной чертой современного развития России стало стремление значительных слоев населения войти в семью европейских народов Запада. Европейская идентичность рассматривается как условие демократических ценностей и всесторонней модернизации России.